Время одуванчиков
Шрифт:
– Много часов уже?
Я пожал плечами
– Не считал. Сотни две, наверное, уже есть.
– Хорошее хобби.
…
– Давайте откровенно. В партию, почему не вступаете?
– А кто мне предложит?
– А вам и не предлагали?
Замглавы посмотрел на Игоряна, тот быстро сказал
– Недоработочка, Савелий Яковлевич. Исправим.
– А если предложат?
– Откажусь
– Почему?
– Зачем оно мне? Я беспартийный, политикой не интересуюсь. Часы, бизнес, футбол.
– Да, про футбол мы слышали…
…
– У
Я подумал – неужели уже сейчас приехали вымогать деньги за переход в премьер-лигу? Да быть не может. Хотя – а почему нет то?
Ну и суки…
Неужели на таком уровне…
Наша команда – Металл-Белогорье – играла в ПФЛ, втором по силе первенстве России. Немалое достижение – делал я ее из заводской команды, ранее выступавшей на первенстве области. Конечно, я не Сергей Галицкий – но вложения в детский футбол дали результат – при небольшом бюджете мы уже третий сезон штурмовали верха первой лиги и были близки к успеху.
Немного расскажу, раз уж к слову пришлось. Мы штурмуем верха первой лиги с бюджетом всего под сотку – то есть сто миллионов рублей на сезон. Это мало. Это откровенно мало – но мы играем и мы не в долгах. Потому что как мне кажется, мне удалось найти стратегию клуба, отличную от обычной для России и дающую результат.
Почему у нас в футболе такое позорище? Мне кажется, беда в неправильной мотивации. Полно легионеров с запросами. А зрители не ходят смотреть, потому что на поле за их цвета бьется неизвестно кто – они не знают этих гастролеров, не росли с ними на одних улицах, не играли в одних дворах – смысл на них ходить?
Легионеру тоже ж… рвать за чужой город… глупо как то.
У нас – все по-другому. Для начала – мы играем от школы. То есть все боевые команды на всех уровнях – это команды школы. У пацанов мотивация – они бьются за свой город, за свои цвета. Если они будут сливать или халтурить – им потом на улицу стыдно будет выйти. Обходятся они нам в несколько раз дешевле чем легионеры. Но они знают, почему получают скромные зарплаты. Потому что они твердо уверены, что если проявят себя, то получат место в команде. Их не заменят на легионера, им дадут играть в основе, им дадут засветиться, подписать первый профессиональный контракт. Если ими заинтересуются крупные клубы – мы их продадим. Понятно, что они будут в таком случае на сто один процент выкладываться.
Ну и нет дерьма всякого левого – с агентами, прочей дрянью.
Сотка – это даже много, просто на академию много уходит. Часть дает область – Мозг старается. Часть – собираем по кругу, со всего крупного бизнеса – социальная ответственность, типа. Но получается все равно немного. Совсем немного для таких результатов. Просто у нас не воруют и не осваивают. Я ноги поломаю если узнаю.
– Мы пока не готовы к выходу. Нас все равно не сертифицируют, стадиона нет. Тот что есть – для премьер-лиги не подойдет
Леонидов покачал головой
– Есть федеральная программа строительства стадионов. На условиях софинансирования. Если область даст треть, две трети вкладываем мы.
…
– Чтобы вы понимали – Первый доволен тем, что увидел. ОЧЕНЬ доволен. Если вы выступите с конкретными инициативами – вам будет открыт зеленый свет.
Я не понял этого ОЧЕНЬ. Но промолчал
– У вас, кстати, насколько серьезная связь с фанатами?
– Ну… работаем. У нас клуб коммерческий. Продаем атрибутику. Работаем, чтобы драк не было, чтобы люди на футбол ходили, а не на драку.
– Ваш клуб – интересен тем, что у ваших фанов со Спартак-Москва почти одинаковые цвета.
Я кивнул, хотя ровным счетом ничего не понимал.
– Александр Иванович… вопрос такой… несколько интимный. Как вы относитесь к Путину?
Я представил, что сейчас чувствует Мозг. Как бы в обморок не грохнулся
Но я ровно ответил
– Уважаю.
– За что, позвольте спросить…
– За что…
…
– Знаете, когда я купил свою первую квартиру… это было как раз в первом – знаете, сколько она стоила?
…
– Триста сорок тысяч рублей. Я это хорошо помню. А еще раньше – ткацкая фабрика восемь миллионов стоила. Я это знаю, потому что я ее тогда и покупал. Не работала она – ни черта. Триста человек зарплату два раза в год видели. Половина – матери – одиночки. При Советском союзе две тысячи работали.
…
– Это не так то просто – сделать так чтобы то, что в грязи валяется – оттуда поднять, и чтобы это заработало и стало что-то стоить. При Ельцине – все так в грязи и валялось, и все были так увлечены политикой, что на реальные дела и внимания то не обращали. Просто… есть откуда-то деньги – и есть. Мало – ну а что делать. А сейчас – все работает. Каждый из нас разбогател – кто в несколько раз, кто в несколько десятков, а кто и в сотни раз. Но если бы в Кремле порядок не навели…
Леонидов явно задумался – он такой речи не ожидал.
– Почему вы все-таки в партию вступить не хотите, если так думаете? Партия – это не добровольная бюрократия, как некоторые думают, это субъект коллективного действия. Членство в ней… полезно.
– Спасибо, одной партии уже хватило.
– Состояли?
– В пионерии. Из комсы выгнали.
– Зачем?
– Выступил против травли Ельцина… дурак.
На самом деле выгнали меня по другой причине – но сейчас не суть. Только когда меня выгнали, я понял – еще бы немного, и мне бы так там промыли мозги, что…
А второй раз мне предложили вступить в Афгане. После того, как мы вернулись из зеленки с четырьмя двухсотыми на руках, а я застрелил семилетнего мальчишку с пистолетом. От комсорга – меня оттащили товарищи…
– Из-за этого политику не любите?
– Ну, в общем да.
Леонидов кивнул
– Могу вас понять. И тем не менее. Если вы не занимаетесь политикой – политика занимается вами.
…
– Есть основания предполагать, что определенные силы как внутри страны, так и вне ее – начали подготовку к событиям 2024 года. Обратите внимание – я не говорю «выборам», я говорю «событиям».