Время перемен
Шрифт:
— С Петровичем не говорят, с ним разговаривают матом. Идите до конца цеха и увидите пристройку — он будет там.
Цех хоть и был сделан на скорую руку, но сделан большим — с пол километра длиной. Периодически землянам попадались двери, из которых гонцы выносили заготовки, загружали их на повозки и забегали обратно.
«Трындец, это просто трындец. Неужели раньше все заводы так работали?». — то и дело проносилось в голове Виталика.
Наконец, за поворотом показался небольшой, ухоженный домик Петровича и он сам. Им оказался дородный дядька с бородой
— Добрый день. Мы маги, только вчера вечером приехали. Нестор Иванович к вам направил. Осмотреться. — представился Виталик.
— Ребята, долго я перед вами расшаркиваться не буду, объясню ситуацию просто, чтобы сразу поняли. А там уже сами соображалку включайте.
Ко мне привозят листовое железо, я его довожу до полуфабриката изделий: железные части доспехов, щитов и заготовки мечей. Листы режем по выкройкам разных размеров, потом в прессах делаем форму и везем в соседний цех. Там из листа железа заготовку вырезают и делают дырочки.
После этого заготовки отправляем местным кузнецам — эти долбоящеры, чтоб их радикулит скрутил, заготовки окончательно доводят до ума, их подмастерья приделывают нужные ремешки и деревяшки. Все. Изделия каждый вечер предаются в арсенал ордена. В сутки мы производим до пятидесяти комплектов доспехов, мечей больше — около семидесяти. Конструкция доспехов утверждена орденом, делится на три размера, в случае необходимости доспех можно доработать на месте. Обычным камнем, если ничего другого под рукой нет.
— Какие есть сложности, неразрешимые проблемы? — спросил Максим.
— А везде проблемы! Наш хренов Лев Давыдыч пашет сутки напролет и гонет продукцию — хоть в вагоны грузи и экспортируй заграницу. Не хватает прессов — это фигня, можно ускорить те, что есть. Но чем ускорить? Где взять дополнительные силовые установки? У меня есть всего десять слабых и примитивных паровых двигателей, к реке Давыдыч подключаться не дает, у него видите ли технология! А мне что делать?
Правда, постепенно вводим силовые установки на лошадином ходу — у фермеров местных отобрали механизмы. Они вообще-то масло должны давить, но нам без разницы — теперь валы прессов крутят лошадки, хоть немного склад разгружаем.
Намного хуже с резкой — это просто ужас! Заготовку нужно вырезать из листа железа, поэтому аборигены сутками долбят зубилом по металлу. Причем — криво долбят и медленно — не успеваем вырезать! Вообще ничего не успеваем!
Олег Петрович сильно разволновался и вытер платочком пот на лбу.
— А прессы модернизировать не пробовали? Чтобы и резать заготовки сразу? Быстрее и гораздо качественней, чем руками. — предложил Виталик.
— Умный, да? У меня все прессы в работе, лишних нет. Пусть лучше местные пашут. Орден обещает еще прислать рабочих — вот тогда сможем ускориться.
Теперь кузнецы. Эти ребята все нервы из меня вытянули! Вначале они пытались изделия гравировать, полировать, кумушки какие-то находили и вставляли для красоты. Это безобразие я быстро прекратил. Тогда они начали ставить на изделия свои автографы, вроде как их продукция. Вроде ничего страшного в этом нет, но нарушается режим секретности — мы находимся секретном военном объекте! Передал орденцам, те ситуацию кузнецам доходчиво объяснили, и режим секретности быстро восстановился.
Зато встала другая проблема. Кузнецы совершенно не понимают, что такое массовое, промышленное производство. Каждый доспех, каждое изделие они норовят довести до идеала — целый день могут возиться с одним единственным шлемом! Через месяц работы пришлось половину кузнецов домой отправлять с подпиской о неразглашении, и набирать новых. Потом еще. И еще. Оставляем самых понятливых и расторопных. Главное — костяк мы сумели сформировать, теперь работать стало легче.
— А что кузнецы делают?
— В мастерскую привозят обрезанную заготовку. Первым делом они выравнивают края зубилом, абразивным кругом и напильником — подмастерье крутит ручку, кузнец зачищает края заготовки. Потом кузнец простукивают и загибают заготовку по форме, утвержденной орденом. После этого травит и в кастрюлю с лаком опускает — чтобы не ржавели доспехи. Подмастерье вешает ремни, завязки и все остальные аксессуары. Все — готова броня. Если на человека не натягивается — можно молоточком простучать в нужных местах. Щиты — аналогично.
По этому же принципу и мечи делаем. Кузнецу приносят заготовки, он его на абразивном круге стачивает — форму задает. Потом напильником и наждаком — чистовая доводка. Все делается по утвержденному лекалу. Потом кузнец сразу несколько заготовок одновременно закаливает, травит — там отдельная технология. Потом подмастерье навешивает стандартную деревянную ручку — их конструктора на токарных станках сотнями штампуют. Ножны для мечей в городе делают, к нам готовые привозят. Все, готово изделие.
— Олег Петрович, получается, что резка самое слабое место?
— Конечно! И по количеству и по качеству. У меня заготовками невырезанными половина склада забита. Другая часть — листом проката. И ничего не могу я с этим поделать!
Ветал с Максом в задумчивости почесали головы.
До производства первого огнестрельного оружия в мире Иглы пришлось идти не меньше часа. За это время парочка успела заблудиться в лабиринте построек, побывать на строительстве новой улицы поселка и даже осмотреть «Магнитку» с высоты небольшого холма неподалеку.
С высоты холма они увидели, что поселок явно строят по общему, продуманному плану. Коммуникации были четко привязаны к производствам и складам и создавали сбалансированный каркас поселения. Только жилые бараки — времянки были разбросаны, как попало, они и создавали ощущение всеобщего бардака.
Но больше всего удивил масштаб поселения. По стандартам мира Иглы «Магнитка» уже давно стала небольшим провинциальным городом, где должна была быть своя стража, магистрат, орденский приют и больница. Не хватало только рынка и праздно шатающейся ребятни на улицах. И еще трактиров и кабаков, обслуживающих горожан, но это было вопросом времени.