Время покажет

Фернандо Шанталь

– Что ты имеешь в виду? – спрашивает она, приподнимая бровь.

Я усмехаюсь и поднимаю руку к ее волосам, пытаясь убрать темные растрепанные кудри. – Я собираюсь испробовать твою милую киску, а затем позволю тебе оседлать меня, чтобы я мог расслабиться и насладиться видом.

Ее глаза загораются, а рот слегка приоткрывается от моего предложения.

Но потом она откидывает одеяло в сторону и раздвигает ноги в знак приглашения.

Черт.

Я не могу насытиться ею.

Я хватаю Трилл за талию и приподнимаю ее так, что она оседлала мое лицо.

Спустя

три ночи мы возвращаемся в Ченнон. Уставшие от поездки (хотя Ксандер снова не позволил мне сесть за руль) мы оба быстро приняли душ и практически рухнули в кровать. На следующее утро я медленно просыпаюсь, пытаясь заставить глаза открыться, поскольку слышу, что кто-то стучит в дверь. Матерясь про себя и подумав, что это должно быть Зак пришел увидеть нас и потребовать завтрак, я иду к двери, все еще находясь в полудреме и одетая в свои леопардовые штаны и майку. Я зеваю, отпирая замки, открываю дверь и высовываю голову наружу.

– Зак, неужели ты не мог подождать пока… – я замолкаю, видя, что это вовсе не Зак у двери. Вместо этого там стоит женщина. Темные волосы и смутно знакомая внешность.

– Триллиан? – спрашивает она, оглядывая меня с головы до ног.

– Да. Простите, я вас знаю?

Женщина сжимает губы.

– Конечно, ты знаешь меня. Я – твоя мать.

Мои глаза округляются, челюсть отпадает. Я вглядываюсь в ее черты лица. Это она. Что она здесь делает прямо сейчас? После всех этих лет?

– Что ты здесь делаешь?

Она хмурится.

– Разве так разговаривают со своей матерью?

Моя челюсть напрягается.

– После того, как ты бросила меня, когда я была ребенком? Полагаю, что могу разговаривать с тобой, как пожелаю.

Это на самом деле она?

Папа держал одну ее фотографию на стене. Одну. Она была сделана на их свадьбе. Не знаю, почему он сохранил ее. Будь моя воля, я сожгла бы эту проклятую вещь. Я сняла ее, когда папа умер, и повесила наше фото вместе с ним вместо нее.

Она повзрослела. На ее лице появились морщинки, но глаза те же самые. И ее волосы.

Черт, это она.

– Ты предложишь мне войти? – холодно спрашивает она меня, вздернув подбородок.

Это не то воссоединение, каким я его всегда себе представляла. В моей мечте мама бежит ко мне и обнимает. Она приводит вескую причину своего ухода и говорит, как сильно скучала по мне. Какой красивой я стала. Как она хочет наверстать упущенное время.

Ничего из этого не случается.

Я чувствую себя… оцепеневшей.

Опустошенной.

– Триллиан, – я слышу, как Ксандер зовет меня, тем самым вырвав меня из ступора. Я оборачиваюсь и вижу, как он подходит ко мне в одних лишь боксерах, низко сидящих на его восхитительных бедрах.

–

Кто это? – спрашивает он, проводя пальцами по растрепанным каштановым волосам. Я очень хочу хлопнуть дверью перед лицом матери и забыть, что это когда-либо происходило, а затем вернуться в постель с моим сексуальным парнем.

Именно так я и поступаю.

Я захлопнула дверь, заперла ее и направилась обратно в спальню, взяв за руку Ксандера по пути.

– Кто это был? – спрашивает он снова, уставившись на дверь.

– Никто, – бормочу. – Просто моя мать.

Ксандер замирает.

– Что, черт возьми?

Я поворачиваюсь к нему лицом и вздыхаю, когда она начинает стучать в дверь.

– Это моя мать, и я не могу иметь дело с ней. Она – сука. Она чего-то хочет, я абсолютно уверена в этом. Зачем еще ей находиться здесь?

Ксандер проводит рукой по своему лицу и смотрит то на дверь, то на меня.

– Нам следует, по крайней мере, узнать, что она скажет, верно?

Я пожимаю плечами.

– Наверное.

– Ладно, – говорит он, кладя свою руку на мою. – Впусти ее. Я накину кое-какую одежду, встретимся в гостиной. Ты не одна в этой ситуации. Я здесь, хорошо, Трилл? И я не позволю случиться ничему плохому.

Я верю ему.

– Хорошо, – шепчу я.

Он целует меня в губы.

– Буду через минуту.

Я киваю, пытаясь улыбнуться, и возвращаюсь к парадной двери.

Пришло время столкнуться со своим прошлым.

Ксандер кипит от злости, безумно разозлившись.

И я имею в виду, именно кипит от злости.

– Вы хотите сказать, что после того, как бросили своего мужа и дочь, вы возвращаетесь сюда после всех этих лет, чтобы утверждать, что этот дом ваш и вы хотите его вернуть? – спрашивает он, неверие слышится в его голосе.

Моя мать потягивает чашку кофе, которую я сделала. Мне следовало подсыпать в него что-нибудь.

– Фактически, твой отец и я не разводились. Так что, все это должно принадлежать мне.

Я потеряла дар речи.

Моя мать – хладнокровная сучка.

– Папа оставил этот дом мне в своем завещании. Он – мой. Ты уехала, и у тебя нет больше права голоса. Теперь, почему бы тебе, пожалуйста, не уйти и не поехать попытаться разрушить еще чью-либо жизнь.

Ее глаза темнеют.

– Если ты хочешь отправиться в суд, тогда прекрасно.

Ксандер смеется, но не от веселья.

– Полагаю, если вам пришлось вернуться сюда, в этот дом, то у вас нет денег для судебного разбирательства. Я знаю адвоката в Перте и уверен, что она будет рада помочь нам в этой ситуации. Так что, думаю, увидимся в суде. Теперь, пошли вон из дома Триллиан.

Моя мать встала.

– Если бы знала, что моя собственная дочь станет относиться ко мне вот так, то никогда бы не вернулась.

– Ты вернулась ради дома, а не меня. Давай не будем притворяться, что ты хорошая мать, – добавляю я.