Время прибытия
Шрифт:
— Не горюй, Марик, кажется, я нашел выход из этой лажовой ситуации…
Профессор Эдмон Сумасбродов был удивительным человеком, и его персона в нашем повествовании требует отдельного разговора.
Родился профессор… впрочем, какая разница, когда он родился, главное отметим, что с детства Сумасбродов очень сильно увлекался книгами Жюль Верна и Герберта Уэллса, что и предопределило его будущее. Став немного постарше, молодой Эдмон выбрал шаткую стезю изобретателя, получив блестящее техническое образование.
И пошли
Тем не менее первым резонансным в ученом мире открытием Сумасбродова стало изобретение им собственной теории вероятности, формула которой была до смешного проста: если на подоконнике шестого этажа в ветреную погоду стоят три горшка с геранью, то не исключено, что один из этих горшков упадет на голову идущему в одно и то же время с работы электромонтеру. Сила ветра, помноженная на время прохождения пролетария под злополучными окнами, дает результат, по которому можно легко определить, что свернувшего за угол дома электромонтера собьет молоковоз, у которого внезапно отказали тормоза.
Как говорится, просто и сердито.
Но вот только одна небольшая проблемка: пользоваться формулой мог лишь сам Сумасбродов, потому что любой иной ученый через пять минут сходил с ума и кончал с собой при помощи электрофорной машины.
Следующим открытием профессора был знаменитый “синдром зеленых чертей”. В его основе лежало утверждение, что находящиеся в состоянии сильного алкогольного опьянения люди видят на самом деле не порожденные абстиненцией галлюцинации, а некий параллельный нашему мир, стены между которым по необъяснимым причинам после принятия за воротник временно исчезают, вследствие чего можно легко пообщаться с его удивительными обитателями в виде зеленого змия, маленьких чертиков и Кондратия, который часто хватает перебравших путешественников по иным измерениям.
После открытия данной теории профессор около пяти лет лечился от алкогольной зависимости в токийском реабилитационном центре “Бухарь-яма”, так как обоснование “синдрома зеленых чертей” требовало постоянного присутствия на грани двух изучаемых реальностей, то есть дверь, разделяющую дружественные измерения нужно было всегда держать открытой.
После длительного лечения в Японии профессор снова возвращается на родину, в город Хрючевск, где потрясает коллег своими удивительными изобретениями, в частности: реактивными снегоступами “Памир” и космическим скафандром “Спиридоныч”, сделанным на основе всенародно любимых треуха, валенок и телогрейки.
Запатентовав сии изобретения, профессор несколько улучшает свои финансовые дела. Но тут ему внезапно приходится покинуть Хрючевск, дабы спасти якобы появившегося в брянских лесах снежного человека от истребления местными браконьерами.
Все коллеги Сумасбродова буквально восхитились благородным порывом сего ученого мужа, но в конце брянской экспедиции, организованной за личный счет профессора, выяснилось, что отловленный группой ученых-энтузиастов снежный человек вовсе не является таковым. Хотя внешний вид и запах он имел соответствующий.
Все иллюзии ученых развеялись, когда пойманный в сетку обезьяновидный человек стал крыть своих спасителей трехэтажным матом и в итоге оказался одичавшим лесником Потапом, впавшим в сие жалкое состояние вследствие чрезмерного общения с жителями параллельной реальности, в частности, с чертями и зеленым змием.
Доподлинно не установлено, читал ли Потап знаменитую монографию Сумасбродова по данному вопросу, но в теме он тем не менее разбирался не хуже профессора, сообщив тому, что один раз даже общался с Кондратием, которому, слава Богу, лесника схватить не удалось.
Счастливый и удовлетворенный экспедицией профессор снова возвращается в Хрючевск, но на этот раз без гроша в кармане.
Ну и что с того?
Снежный человек оказался выдумкой, ну так зато мужика хорошего спасли, из запоя вывели и, одев смирительную рубашку, направили в Токио, где у Сумасбродова среди врачей реабилитационного центра “Бухарь-яма” было много хороших знакомых.
В последние годы перед прибытием в Хрючевск новых марсиан профессор преподавал вероятностную механику в государственном университете, конструируя при этом космическую тарелку, которая в нашем повествовании уже упоминалась.
Вечера Сумасбродов коротал во все том же университете (жена с двумя детьми бросила его в самом начале экспедиции по поимке брянского снежного человека).
Лаборатория кафедры механики по личному распоряжению ректора находилась во всецелом его распоряжении, где профессор творил свои странные эксперименты, два раза устроив пожар и чуть не спалив все здание университета и один раз даже вызвав небольшой ураган с помощью какой-то экспериментальной машины для наращивания волос под коленями.
Но дирекция университета смотрела на проделки профессора сквозь пальцы, помня его былые заслуги и ценя редчайшие в наше время ум и талант.
Операцию похищения профессора разрабатывал лично временно переведенный из стана врагов революции в стан ее сторонников Борис Богданович Убийвовк, в своих многочисленных бинтах походивший на ожившую мумию Тутанхамона III.
— Значит, так: вот это лаборатория, — Убийвовк ткнул указкой в лежащий на столе план.
Степановский с Воротиловым синхронно кивнули:
— Годится, первый этаж, то что надо.
— Да, повезло, — согласился Борис Богданович, — вот здесь черный ход, но, думаю, лучше воспользоваться парадным, охранники все равно либо спят, либо в карты на втором этаже режутся.
Указка скользнула чуть вправо.
— А это деканат физического факультета, не думаю, что в десять часов вечера там кто-нибудь будет, через него группа захвата и вынесет профессора.
— А почему именно вынесет, — удивился Степановский, — разве у нас шла речь о паланкине? Он, конечно, известный ученый, светило, но это, по-моему, блин, слишком.