Время сестер
Шрифт:
– Остановка Кэссиди уже после коттеджей, стало быть, нам не придется волноваться. Я только предупрежу ее, чтобы Брук села вместе с ней.
– Еще раз спасибо, – поблагодарила ее Дана и направилась к двери.
Зазвонил телефон, и миссис Джонсон сняла трубку, помахав Дане другой рукой на прощание.
Вихрь мыслей крутился в ее голове в тишине салона пикапа, пока она проделывала обратный путь по шоссе. Нет, конечно же, в школе не возникнет проблема наркомании. Когда она там училась, в это дело ввязались только Маркус и маленькая компания школьников. Но что будет теперь, когда он учитель? Достаточно
Она не помнила, как ехала по дороге и переезжала мост, но когда пришло время свернуть, пропустила поворот. Дана проехала вверх по дороге до бара на холме, развернулась на парковке и медленно двинулась обратно. Когда она повернула направо, вдали показались коттеджи и магазин. Она припарковала пикап перед домом и пошла назад к магазину пешком. Она всерьез задумалась о том, чтобы перевести Брук на домашнее обучение и не переживать из-за негативного влияния извне, но потом осознала, что, если учить Брук в присутствии двух ее тетушек, то, возможно, она нахватается чего-нибудь и похуже, так что пусть лучше идет в государственную школу.
Жизненный путь не устлан розами.
– Кто знает, – сказала она, распахнув дверь, и включила свет. – У роз есть шипы, и Тауни и Харпер, несомненно, всегда были шипами на моем пути.
Так же, как и ты для них, – прозвучал в голове Даны голос бабушки.
– Может быть, – кивнула она.
Она вытащила телефон из сумочки и нажала кнопку «быстрого набора», чтобы позвонить своей матери, но связи не было.
– Что за черт, – выругалась она.
Она сняла трубку проводного телефона и набрала номер. После третьего гудка Лейси приняла вызов, и в трубке послышалось частое дыхание, будто она запыхалась.
– Алло, ты меня слышишь? Они что, правда кремировали Энни? – спросила она. – Почему ты звонишь из магазина?
– Слышу. Да, правда. Не забывай, что телефоны здесь вне зоны доступа. Вай-фая тоже нет. Брук рвет и мечет.
– Бедный ребенок, – пыхтя, сказала Лейси.
– Я не вовремя звоню?
– Нет-нет, что ты, дорогая. Я только зашла домой после пробежки в две мили. Я все-таки не молодею, а бег хорошо снимает стресс. Сегодня я подаю на развод. Твой отчим снова изменил, и этот раз станет последним, – сказала Лейси. – Две принцессы тоже там?
– Да. Я буду заведовать магазином. Харпер помогает дяде Седу на кухне, а Тауни управляет делами бизнеса в офисе, который ей организовали в коттедже, – сказала Дана.
– Это шутка? Я думала, Тауни умеет только прохлаждаться на крыльце, попивая сладкий чай, и помахивать ресничками. Харпер готовит и убирает за другими? Не могу даже представить себе эту картину, – захихикала Лейси.
– Я звоню по другой причине. Я переживаю, что придется оставлять Брук в новой школе. Даже оставить ее в детском садике было не так тяжело.
– В тебе говорит материнский инстинкт. Перемены всегда к лучшему. Я приеду навестить вас как-нибудь летом, и, надеюсь, к тому времени ты уже обвыкнешь и полюбишь это место. Тебе всегда нравилось отдыхать у Энни.
– Я так ее любила, – сказала Дана дрогнувшим голосом.
– Слава богу, она тоже любила тебя. Если бы не помощь Энни и Седа, мы бы не справились. Твой отец и пальцем не пошевелил, чтобы нам помочь. Свалил в колледж, и больше мы его не видели.
Каждый раз, когда Лейси вспоминала имя Гэвина Клэнси, в ее голосе слышалось презрение, будто она сама не имела к своей беременности совершенно никакого отношения.
– Тебе кажется, во мне просто говорит материнское беспокойство? – спросила Дана, намеренно уходя от темы о своем отце.
– Конечно, а что еще? Так, мне надо быстренько принять душ и надеть что-нибудь покрасивее. В десять часов я встречаюсь со своим адвокатом. Он вдовец и очень обеспеченный, – сказала Лейси.
– Ты уже присмотрела себе четвертого? Так кто кому изменил? – спросила Дана.
– Важно не то, кто кому изменил, а кто попался с поличным. Я ведь имею право иногда закрутить роман?
– А если бы с поличным попалась ты?
– Я бы все равно крутила романы, но уже без баснословных выплат по брачному договору, – засмеялась она. – Все, дочка, я побежала. Созвонимся позже. Если тебе там не понравится, будешь жить со мной. Дом отойдет мне, это уж точно.
– Спасибо, мамуля. Пока! – сказала Дана и повесила трубку.
Жизнь с сестрицами, конечно, не сахар, но лучше уж Дана будет проживать с ними, чем с матерью, которая превратит ее жизнь в настоящий ад.
В тот вечер Сед сидел в своем кресле-качалке и вздыхал. Он бросил взгляд на соседнее кресло и улыбнулся.
– Ох, ну и работенку ты мне подкинула, Энни. Каждая девочка борется со своим демоном. Я стараюсь проявлять терпение и понять, почему они не могут открыться друг другу и стать одной семьей, но порой хочется просто научить их уму-разуму.
Несколько минут он сидел так, попивая вино из бокала, и вдруг нахмурился.
– Да, я понял тебя. Они стали такими не за один день, потому им нужно время, чтобы научиться любить и доверять друг другу. Знаешь, Энни, мне ведь тоже осталось немного. Мне одиноко без тебя, да и я давно уж готов покинуть этот бренный мир. Если бы ты меня подождала, мы могли бы выселиться вместе.
Еще один глоток вина.
– Я знаю, ты была над этим не властна. Ты хотела, чтобы мы стали как та пара из «Дневника памяти» [2] . Мне грех жаловаться, правда? По крайней мере, ты до последнего вдоха помнила меня, в отличие от героини фильма. Я должен быть за это благодарен.
Он допил вино и отставил бокал в сторону.
– Что ж, пора спать, так что спокойной ночи, моя милая Энни. Я и представить себе не мог, что можно скучать по человеку настолько сильно, – сказал он, послав воздушный поцелуй в сторону деревянной шкатулки, где хранился ее прах. – Зажги свечу подле окна, чтобы я нашел к тебе дорогу, когда Господу вздумается забрать меня на небеса.
2
«Дневник памяти» – американская мелодрама 2004 года режиссера Ника Кассаветиса, главные герои которой – пожилая пара – умирают одновременно, взявшись за руки.