Время синтеза
Шрифт:
Он не мог сказать, сколько длилось это невообразимое подъём-падение, потому что понятие времени начисто стёрлось из его сознания да и само сознание изменилось настолько, что его вряд ли можно было назвать человеческим.
Казалось, физическое тело исчезло, а взамен Кристофер получил нечто совершенно иное: текучее, безразмерное и всеобъемлющее. Единый, бесконечный поток связывал его со всем, что только существует, и настолько раздвигал границы восприятия, что теперь человек чувствовал сразу весь мир. Кристоферу захотелось увидеть себя самого, но его новый взгляд выхватил только тоненькую блестящую полоску. Это была трость, брошенная у подножия скалы, и он глядел на неё откуда-то сверху, будто находился
Расправив голубые крылья, Птица легко лавировала в потоках воздуха. Сначала Кристофер по старой привычке думал, что просто следит за Птицей взглядом, пока внезапно не осознал, что летит вместе с ней, но совсем не так, как это делают пернатые. Он не имел крыльев и не прилагал никаких усилий для управления полётом, а просто растворился в воздухе и стал частью одного из ветров. Их было много вокруг - сильные и слабые, низкие и высокие, - и Кристофер мог выбирать любой, чтобы, слившись с ним, следовать, куда только пожелает...
Очнулся он глубокой ночью у себя в комнате. В какой-то момент, путешествуя вместе с ветром, он увидел свой дом и понял, что пора возвращаться. И тут же почувствовал, как его захватывает новая мощная сила. Она тянула его, как магнит скрепку, увлекая в направлении тонкого блестящего металлического предмета. Кристофер попытался разглядеть, что это такое, и спустя мгновение увидел гвоздь. Он торчал из стены, мягко поблёскивая в свете Луны. Оглянувшись по сторонам, Кристофер обнаружил, что находится дома, на том месте, где раньше спал Филли. Сквозь незашторенное окно в комнату втекали лунные лучи, делая все предметы призрачными и бесцветными.
Кристофер неподвижно стоял, привыкая снова чувствовать тело. С ним опять была его трость, как всегда зажатая в правой руке. Через несколько минут он окончательно пришёл в себя, снял с шеи индейский амулет и повесил его на серебрившийся в темноте гвоздь. Потом задёрнул шторы и зажёг люстру.
В ярком электрическом свете амулет приобрёл краски, и Кристофер заметил, что рисунок в центре круга изменился. Он по-прежнему имел такие же, как и раньше, цвета и оставался строго симметричным, но всё же был иным, словно кто-то передвинул калейдоскоп, создав из тех же самых мозаичных лоскутков кожи новую картинку. Голубых перьев везде было ровно по три штуки, Кристофер подергал каждое из них - все сидели крепко, так что определить вставленное сегодня никак не удавалось. А существовало ли оно вообще? Может, всё это ему только приснилось?
Нет, не приснилось, с уверенностью подумал Кристофер, и дело даже не в том, что он отчетливо помнил каждый момент своего невероятного путешествия, а в том, как разительно оно изменило его взгляд на вещи, насколько по-другому заставило себя чувствовать. Он полностью исцелился от депрессии, и разрывающая сердце скорбь по Филу сменилась тихой грустью. Ему было жаль, что он лишился друга, но теперь он твёрдо знал, что Филли ушёл туда, куда должен был уйти, и тогда, когда настало для этого время. Съедавшее Кристофера чувство вины исчезло, ушло вместе с ощущением одинокой инородности в этом мире.
Это ощущение преследовало его всегда, с той поры, когда, из-за проблем с ногой, подвижные игры со сверстниками, а позже дискотеки и походы неизменно оставались за бортом его корабля. Он приспособился почти не думать об этом, привыкая проводить время наедине с собой, книгами и мыслями, в то время как ему страстно хотелось закружиться в чувственном танце с девушкой или пуститься бегом так, чтобы ветер свистел в ушах...
Он давно свыкся со своим вечным одиночеством и потерянностью, даже не догадываясь, что виной тому вовсе не его физический недостаток. И только сегодня у скал, когда он смог почувствовать мир как единое целое, на Кристофера вдруг снизошло ясное осознание, что его телесный недуг - не причина, а наоборот, следствие того, что, оказывается, в этом мире он занимает не своё место. Он не знал, почему так получилось, но был уверен: перед ним наконец-то открылась возможность исправить эту ошибку.
С тех пор по вечерам Кристофер надевал индейский амулет и отправлялся в путешествие по потоку бытия, в надежде понять, кто же он есть на самом деле.
Путешествуя вместе с ветрами, он побывал в каждом уголке суши; струясь вместе с водой, достиг дна самых глубоких океанских впадин; проникая в землю, смог добраться туда, где билось горячее сердце планеты... и всё же так и не сумел отыскать своё место. Тогда, обуреваемый жаждой новых знаний, он научился растворяться в лунном свете, любуясь красотой и хрупкостью земного шара из космоса, а потом сумел влиться в солнечные лучи и исследовать всю Солнечную систему, но и этого оказалось недостаточно...
Чем дольше Кристофер ходил к скалам, тем больше отдалялся от людей, и они платили ему тем же. Друзей-приятелей у него не было, и на работе давно уже никто не проявлял к нему никакого интереса, пока однажды в компанию не пришла Элен - стройная, по-мальчишески коротко стриженная шатенка, со вздёрнутым носиком и чуть раскосыми светло-карими глазами.
Все молодые мужчины в отделе, естественно, не остались равнодушны к появлению столь симпатичной особы женского пола, всячески стараясь привлечь её внимание. Все, кроме Кристофера, что удивило и сначала даже позабавило Элен. Она стала присматриваться к этому странному человеку и вскоре поняла, что его безразличие - это не способ продемонстрировать своё пренебрежительное отношение к людям, а состояние, возникшее вследствие каких-то необычных обстоятельств. В его спокойных серых глазах было что-то такое, чего Элен никогда раньше не встречала, что-то особенное, немного пугающее и в то же время невероятно притягательное. Весь его облик излучал какую-то тайну, и то, что ему никто никогда не звонил по телефону, а сотрудники считали, что у него "не все дома", только ещё сильнее подогревало её интерес.
Один раз Элен подсела к Крису и, как бы невзначай касаясь его локтем и коленкой, попросила кое-что растолковать, тыча наманикюренным тонким пальчиком в экран компьютера.
– Большое спасибо, - нежно и с восхищением во взгляде произнесла она, выслушав обстоятельное объяснение того, что и так прекрасно понимала.
– Без вас я бы ни за что не сумела разобраться.
– Пожалуйста, - ответил Крис и, не глядя на нее, тут же углубился в работу.
Старая как мир, но оттого не перестающая безотказно действовать на мужчин уловка впервые не сработала. Элен почувствовала себя круглой дурой и поклялась выкинуть Кристофера из головы. Она старалась не думать о нём, но вместо этого всё яснее осознавала, что её увлечение растёт, и она с каждым днем влюбляется всё больше. Она смотрела на его профиль, и дыхание перехватывало, а возбуждение пронизывало каждую клеточку тела. Уходя с работы, она видела, как Крис торопится уехать, и мысль, что он спешит на свидание с другой, сводила Элен с ума.
Подавляя в себе раздражение от глупости Мэй, Элен стала частенько болтать с ней, ведь секретарши, как правило, самые осведомлённые люди. Оказалось, Мэй известно, что у Кристофера собственный дом за городом и родственников у него нет. Она дружила с Линси из отдела кадров, и после того, как "этот двинутый" сказал, что у него нет телевизора, они вместе посмотрели его анкету, так просто, ради любопытства.
– И далеко он живет?
– невинно поинтересовалась Элен.
Мэй назвала район.