Время собирать камни. Сборник рассказов
Шрифт:
– Наверно, понимаю. А Снежана?
– Снежана – ребенок, в любви рожденный, доченька моя. Умница, красавица. Если хочешь представить меня в молодости, просто взгляни на нее.
– А где её отец?
– Умер от цирроза печени лет десять назад. Да он и на момент её рождения был алкаш, но ухаживал красиво. Он мне крышу покрасил. Вместе с ним работали на заводе местном, пока не прикрыли. Я тогда и не выпивала совсем.
– А сейчас вы работаете?
– Конечно, работаете! Я просто в отпуске, на последние деньги отрываюсь. Знаешь, американец, иногда представляю,
В этот момент град слёз хлынул из глаз Тамары. Джон было хотел приобнять её, поддержать, сказать, что «так и есть, он здоров и счастлив где-то», но не нашёл сил произнести. Хозяйка дома налила стакан водки, рыдая и вытирая второй рукой потёкшую тушь, выпила и начала потихоньку успокаиваться. Они посидели в молчании ещё пять минут, слышен был только хруст огурца и движения челюстей Тамары. Джон решил напомнить ей о цели визита:
– И всё-таки, Тамара, что вы думаете о «Законе Димы Яковлева»? Ведь вполне могло быть так, что его усыновили и дали всё самое лучшее иностранцы, ведь тогда это можно было, а сейчас – нет. Они могли дать ему то, чего не было здесь.
– Ты чего такую ерунду несёшь, какие ещё иностранцы? Что у них, лучше? Да нет у них ничего, одна ерунда, как у всех. Да и чему эти иностранцы русского пацана научат? Душа русская непокорна. У русской он семьи, не сомневаюсь. Эти иностранцы наших детей только терроризируют, используют и калечат. Им там пособия дают на детей-то этих. Всё ради денег, капитализм чёртов. Ты что, телевизор не смотришь?
– Вы не правы, мисс. Много положительных примеров, когда такие дети вырастают в семьях тех же американцев и становятся успешными и востребованными специалистами.
– Какими еще успешными? Русских детей во взрослых тупиц-иностранцев превращать, тоже мне эволюция. Ладно бы там за границей люди людьми были, дак им всем лишь бы войну начать да фильмы идиотские снимать. Чему они научат? Да и ты такой же. Тебе вот фильм надо снять, вот ты и хорошенький весь тут такой передо мной, джентльмен. Деньгами трясёшь, как перед шлюхой какой-то…
На этих словах язык Тамары начал ослабевать, слова сжёвываться, а слюни лететь в разные стороны вместе с непроглоченными кусочками огурца.
Открылась входная дверь, и зашла Снежана. Джону было стыдно, он не знал, что сказать, краснел и извинялся. В том, что так произошло, он винил себя. Опытный корреспондент и журналист допустил такое.
– Перестаньте извиняться, мистер. Обычная картина. Сейчас она за столом и уснёт. Тем и лучшее, я хоть поучу.
– Господи, мне так неловко. Вы так быстро вернулись? Почему?
– Занятия отменили, учительница биологии заболела.
– Снежана, вы разрешите мне посмотреть вашу комнату? Это войдет в фильм.
– Да, конечно, пойдёмте! Только там особо не на что смотреть. А вот видите, и мама уснула.
В этом время
Джон и Снежана сначала попали в большую комнату, а из неё прошмыгнули в маленькую, которая действительно оказалась крохотной. Снежана начала говорить первой, рассказывая и показывая предметы в комнате:
– Мне эту комнату и огородили только для того, чтобы я не мешала маме с папой кутить на полную катушку. Одно время меня просто закрывали, а я сидела и читала разные книжки, заняться было нечем. Что вам ещё интересно? Вот мои школьные учебники. Очень люблю биологию, анатомию. Мечтаю стать врачом, может быть, если получится. Надо сначала поступить, потом на стипендию учиться, и тогда всё получится. Как-то так.
– На учебниках цифра девять. Это последний год перед колледжем в России?
– Да, поэтому я усиленно готовлюсь. В моей школе в Дымске нет десятых и одиннадцатых классов. Раньше были, а сейчас уже нет. Надо ехать в Екатеринбург, там есть хорошая школа с биологическим уклоном, но это платно. Денег у нас нет, на мать надеяться не стоит. Да и не заработать просто в Дымске столько. Не подумайте, она много работает, но зарплаты мизерные. Поэтому всё так, как есть.
– Ужасная ситуация, Снежана.
– Я в этом ужасе живу много лет, но это моя мама и моя жизнь, так распорядилась её величество Природа!
Несколько минут прошли в переглядках и молчании. Джон рассматривал скромное, но приятное оформление комнаты. На стене он увидел нарисованный гуашью огромный цветок, а под цветком – маленькую девочку с белыми волосами, держащую за руку Женщину в смешных тапочках. Над каждой из них было что-то написано по-русски, но Джон не мог прочитать, поэтому решил спросить:
– Что тут написано?
– «Я» и «Мама», – указывая пальцем проговаривала Снежана перевод.
– А когда Вы это нарисовали? Довольно красиво.
– Спасибо, где-то около месяца назад.
Джона удивила бескорыстная и безоговорочная любовь Снежаны. Он был в растерянности. Всё, что он услышал в этот вечер шокировало его, мысли в голове переплетались, перетекая из одного полушария в другое: злость превращалась в жалость, жалость – в скорбь, скорбь – в боль. А рисунок этот трансформировал боль в надежду.
Джон взглянул на часы. Пора было собираться, иначе он бы опаздал на всё, что можно.
– Простите, Снежанна. Мне нужно скоро уходить, но разрешите мне помочь вам?
– В смысле?
– Я хочу помочь вам получить хорошее образование в Екатеринбурге.
– Но как?
– У меня есть чек, он именной, на некоторую сумму. Предполагалось, что он будет отдан вашей матери, но я уже передал ей наличными столько, сколько требовалось. Так вот, я отдам этот чек на ваше имя в ту школу, о которой вы говорите, она там одна?
– Не нужно, спаси..
– Не смейте отказываться, я хочу вам помочь. Каждому из нас нужна «hope». Так она одна там такая, я смогу найти?