Время terra incognita
Шрифт:
всё равно отвлёкся, контролируя перераспределение информационных потоков. Отвлёкся и поэтому не сразу обратил внимание на установившуюся в
лаборатории тишину.
Почувствовав изменение окружающей обстановки, Мотылёк вскинул голову. Неожиданно стало тихо. Стихли разговоры вполголоса. Казалось даже
дышать люди стали на два тона ниже. Из снятых и лежащих на столе наушников доносилась едва слышная мелодия. Снявший их учёный – ещё
работавший вместе с Тимофеем Фёдоровичем – крепкий шестидесятилетний
информационных систем, забыл о наушниках, с открытым ртом смотрел на экран. Эту теорию, постулирующую накопление скрытой «сложности» по
достижению порогового значения выливающуюся в скачкообразное усложнение информационного объекта, Мотылёк с Конём когда-то изучали на
последних учебных курсах в институтах. А после - блистательно опровергли, создав интеллект Новосибирск. То есть не «создав», а подтолкнув к
рождению. Впрочем, на данный момент это всё не имело никакого значения.
Учёный следил за картинкой у себя на экране открыв рот и, честно говоря, выглядел довольно забавно. Мотылёк обвёл глазами самое большое
помещение в лаборатории – центр управления конфигурацией сети и контроля за состоянием живущих в сетевых кластерах зародышей.
Присутствующие, а их человек семьдесят: две дежурные смены операторов, старая и пришедшая ей на смену, новая. Плюс подгруппы учёных, работавших над отдельными подзадачами в рамках общего направления – все, затаив дыхание, следили за показаниями расширенной системы
мониторинга.
Где-то люди собрались по трое, по четверо вокруг одного экрана. Безопасник и тот, как заметил краем глаза Мотылёк, незаметно подошёл и встал за
спиной у Чичаренко Ольги, приехавшей в Красловск из Чернореченска, вместе с ними. Мотылёк хотел спросить в чём дело, но сам обратил внимание на
необычные показания выдаваемые системой наблюдения за одним из зародышей, не тем, что попытался «потянуть сеть на себя», другим.
Сидевшая за соседним рабочим местом Наташа повернулась к Мотыльку и её глаза сияли как звёзды. Оно?
– Спокойно- вслух сказал Мотылёк. Губы пересохли и он повторил ещё раз, громче: -Всем успокоиться. Начинаем стимулирование, только осторожно, с
минимальных значений. Давайте по четвёртому алгоритму. И уменьшите связанность сети.
– Может быть, вывести кластер из сети?- предложил кто-то за спиной.
– Рано- помотал головой Мотылёк: -И начинайте уже действовать по «четвёрке».
Тишина разлетелась осколками. Все сразу заспешили к своим рабочим местам. Разом, одновременно заговорили в полголоса. Руки дежурных операторов
замелькали, отдавая команды. Они заранее разработали несколько вариантов действий и стратегий предродового стимулирования зародышей. Мотылёк
выбрал четвёртый. Почему, он и сам не мог бы сказать. Понятно, почему не первый – тот слишком топорный и явный. Второй предназначался на случай
одновременного рождения двух и более зародышей. Но почему он предпочёл четвёртый вариант третьему, пятому и шестому – Мотылёк и сам не смог бы
объяснить. С первого взгляда на пошедшие в разнос показания системы наблюдения за зародышем, Мотылёк понял: здесь нужен четвёртый вариант.
Четвёртый и точка.
Мотылёк забыл обо всём на свете. Он не анализировал свои ощущения, но они были весьма близки к тем, какие испытывает ведущий мелодию дирижёр.
Оркестр – две смены операторов, учёные и обслуживающие суперкомпьютеры и физические сети инженеры, во главе с Смоленским Евгением - дядей
Женей - с готовностью подчинялись отдаваемым им командам. Любое действие через несколько секунд откликалась изменениями показаний системы
наблюдения. Замечая отголоски фальшивых нот в мелодии рождения, Мотылёк тотчас менял отданные распоряжения. В целом следуя в общей канве
заранее подготовленного четвёртого варианта, творчески играя параметрами и частными аспектами, в одном Мотылёк резко отступил в сторону. Вопреки
согласованному ранее, он запретил постепенно выводить сетевой кластер с рождающимися интеллектом из сети, полностью замыкая его на виртуальную
сеть, в которой тот мог бы резвиться сколько душе угодно, не нарушая работу производственного комплекса и не влияя на другие зародыши. Почему-то
это казалась резко неправильным. Когда у Мотылька запросили подтверждения противоречившего теоретическим наработкам решения, он отдал его не
колеблясь. Рождающийся интеллект оставался связан одновременно и с настоящей сетью, содержащий кластеры с ещё не вылупливающимися
зародышами и с виртуальной «песочницей».
Сходившая с ума система наблюдения постепенно успокаивалась. Скачки показаний упорядочивались, в них можно было угадать систему. Родившийся
интеллект активно исследовал окружающее информационное пространство. Учился видеть, слышать, обрабатывать потоки входящей информации, посылать запросы и принимать ответы. Словно учащийся ползать и рефлекторно следящий взглядом за движущимся объектом ребёнок. По опыту с
Новосибирском, Нэлли и Эрой, теперь у них имелось немного времени прийти в себя. Новорождённый интеллект учится отличать самого себя от
окружающего информационного пространства. Чуть позже они совершат настоящую революцию в сознании новорождённого интеллекта, откроют ему
страшную тайну – он не единственное разумное существо во вселенной, а мир вокруг не ограничивается им самим, виртуальной «песочницей», сетевыми
кластерами с другими зародышами и общезаводской сетью производственного комплекса. Мир гораздо больше.