Время убивать
Шрифт:
Миррима прервала его беспокойные раздумья. Она поднялась по склону холма, играя бедрами под серым шелком, вздымающимся вокруг них, точно волна.
Так, как она, на него до сих пор не действовала ни одна женщина.
Подойдя, она сочувственно положила ему на плечо руку и просто погладила, заглядывая в глаза. Немногие женщины осмеливались проявлять в отношении него такую фамильярность.
– Милорд, - прошептала она.
– Я… Ваш отец был хорошим человеком. Многие любили его, многим будет его не хватать. Я всегда буду… с почтением вспоминать его.
– Спасибо, -
– Он заслужил такое отношение.
Потянув Габорна за руку, Миррима сказала:
– Пойдемте в поместье, в сад. Здесь замечательный сад. Там вы отдохнете душой, пока мы с Боринсоном состряпаем обед. Виноград еще не убран, в поле есть зелень, а в коптильне я нашла ветчину.
Габорн ничего не ел с прошлой ночи. Он устало кивнул, взял ее за руку и, ведя коня в поводу, пошел в поместье. Вслед за ними поскакал молчаливый Хроно.
В саду позади поместья все было так, как описала Миррима. Снег уже почти полностью растаял, и сад выглядел влажным, как будто только что умытым. Со всех сторон его окружали заросшие розами и глициниями стены; повсюду росли травы и цветы.
По лужайке извивалась широкая дорожка. Тут и там виднелись небольшие пруды, обложенные камнями. В них подставляла спинки солнцу жирная форель, время от времени пытаясь схватить пчел, с жужжанием летающих над цветами, которые росли на берегу.
Габорн провел в саду не меньше часа, внимательно рассматривая растения. Здесь, конечно, не было того великолепия, как в саду Биннесмана; не было того многообразия, того потрясающего сочетания диких, ползучих и всяких прочих растений. Габорн, как и большинство принцев, не слишком хорошо разбирался в травах. Все, что он мог сделать, это попытаться найти то, что ему было необходимо: кендырь, растущий на решетках на южной стене поместья; пастушью сумку - се настой помогал уснуть. Вокруг росло множество трав, а Габорн понятия не имел, что с ними делать.
Увлекшись сбором корешков мальвы, хорошо помогающей при ожогах, он не сразу заметил Биннесмана, появившегося перед самым обедом.
– Приветствую, - сказал чародей у него за спиной, напугав Габорна.
– Травы собираешь?
Габорн кивнул. Вряд ли такому специалисту по травам, каким был Биннесман, его усилия покажутся хоть сколько-нибудь стоящими. Габорн стоял на коленях среди ароматных, зазубренных листьев и внезапно засомневался, действительно ли эти розовые лепестки принадлежали мальве или он ошибался.
Биннесман лишь кивнул, улыбнулся, встал на колени рядом с Габорном и помог ему вырывать из земли корешки.
– Корни мальвы лучше помогают при ожогах, если они свежие, - сказал он, - хотя продавцы торгуют сушеными. Однако и сухой корень мальвы, если его намочить в воде, может принести некоторое облегчение.
Габорн прекратил работу, но Биннесман заставил его продолжать.
– Обрати внимание на верхнюю, самую толстую часть корня. Тебе будет полезно научиться тому, какую часть как использовать, - он разломил пурпурно-коричневый корень и показал Габорну. Сок потек ему на руки, и старый чародей дотронулся измазанным соком пальцем до лба Габорна. Прикосновение вызвало ощущение прохлады.
– Понимаешь?
– Да.
Между ними повисло неловкое молчание, Биннесман заглянул Габорну в глаза. На коже чародея заметны были зеленые крапинки, но одежда оставалась все той же - золотисто-багряной, цвета осенних листьев.
– Тебе кажется, что я обладаю какой-то невероятной силой, - сказал Биннесман, - но это лишь та сила, которую дает служение земле.
– Ваши травы гораздо действеннее тех, которые мне приходилось видеть в Мистаррии.
– Тебе хотелось бы понять, в чем тут секрет?
– спросил чародей.
Габорн кивнул, в душе сомневаясь, однако, что Биннесман станет тратить время, давая ему объяснения.
– Сажай семена сам, Мой Король, в почву, которую ты вскопал собственными руками. Поливай их собственным потом. Служи им - давай и делай для них все, что требуется - и тогда они, в свою очередь, послужат тебе. Очень редкие люди, даже среди самых мудрых, понимают, как много может дать им такое служение.
– И это все?
– удивился Габорн.
– Мои растения неплохо послужили людям этой страны. Ты видел, как я удобрял их выделениями людей. И делал это на протяжении многих десятилетий. Поэтому растения и служили людям, которые их кормили.
– Мы все… очень тесно переплетены между собой. Растения, люди, земля, небо, огонь, вода. Мы - не нечто отдельное, независимое друг от друга; мы - одно и то же. И осознав это, мы сливаемся в Единую Великую Силу.
Биннесман замолчал, не сводя с Габорна пристального взгляда.
Поразмыслив, Габорн пришел к выводу, что до него начинает доходить смысл сказанного чародеем, хотя и не во всей своей глубине.
– Эти сады в Мистаррии, - произнес он, наконец, не зная, что еще сказать.
– Мне, наверно, нужно обратиться в Дом Разумения, узнать, где можно достать семена. Как можно больше разных семян.
– Ты позволишь мне взглянуть на твои сады?
– спросил Биннесман.
– Может, я смогу посоветовать, как лучше за ними ухаживать.
– Конечно, я не против. Но вы ведь живете здесь. Вы так и останетесь в Даннвуде?
– Зачем? Семь Камней разрушены. Последний обалин мертв. Я ничему больше не смогу научиться у них, мой сад погублен. Значит, и служение мое здесь окончено.
– А что с вашей вильде?
– Я искал ее сегодня весь день, вслушивался в шепот деревьев и трав. Если она снова ушла в землю, это, наверно, произошло далеко отсюда. Придется продолжить поиски во Флидсе и дальше на юге. Может быть, и в Мистаррии.
– А каково вам придется без этих лесов?
– Они в самом деле прекрасны, - ответил Биннесман.
– Мне будет недоставать их. Однако теперь ты мой король. Я последую за тобой.
Было так странно слышать это проявление преданности. Насколько Габорн знал, Охранители Земли никогда не проявляли верности королям. Они держались сами по себе, в стороне от обычных людей.
– Это будет что-то ужасное, правда?
– спросил Габорн.
– Я имею в виду войну. Она надвигается, я знаю. Чувствую, как что-то… смещается под землей. Ощущаю движение энергии.