Время жить (трилогия)
Шрифт:
Высказавшись, словно гвозди вбив, генеральный комиссар поклонился собранию, и преисполненный достоинства, важно уселся на свое место. Тут же поднялся начальник штаба. Таорз снисходительно улыбался и прямо излучал хорошее настроение. Он-то хорошо знал, что за эффектными словами эсбиста реальной силы не стояло, а весь его демарш – не более чем сотрясение воздуха.
– Мы благодарны вам, господин генеральный комиссар, за вашу справку. Разрешите в вашем лице поблагодарить Службу Безопасности за проявленное желание помочь нам в нашем
Таорз продолжал пинать поверженного противника, но Пээл уже его не слушал. При упоминании специальных исследований он снова вздохнул про себя. Как ни крути, а филлитам не спастись. Ученые, тьма их… Эти, если возьмутся, так уж искоренят, под самый корень искоренят… Зря он все-таки решил отдать им в помощь пилота, Боорка. Парень, конечно, – законченный разгильдяй, штафирка, но не стоило проявлять по отношению к нему столь утонченной жестокости. Увы, сделанного не воротишь, придется дожимать до конца…
Задумавшись, Пээл и не заметил, что совещание завершилось, просто все вокруг задвигались, поднимаясь с места. Заторопился к выходу и он. Ощущал себя Пээл, словно в вакууме без скафандра. На собрании никто не подсел к нему ближе, чем за три кресла, даже места спереди и сзади его – и те пустовали. Одинокий и встревоженный, он шел к своему гравикатеру, как вдруг его окликнул суперофицер-один Этиа.
– Слушай, Пээл, окажи услугу. Подбрось меня до моего корабля, а то что-то мой катер забарахлил.
– С удовольствием, – ответил Пээл.
Корабль Этиа был ему не совсем по дороге, но это не имело никакого значения. Для старого приятеля, единственного, кто не отступился от него, он был готов выполнить любую просьбу. Усевшись на место пилота, Пээл начал прокладывать на компьютерной карте новый курс. Обычно он любил вести катер самостоятельно, но в этот раз у него просто не было сил.
Закончив, он был уже готов включить двигатели, но остановился, с удивлением смотря, как Этиа, держа в руке небольшую черную коробочку с антенной, сосредоточено водит ей из стороны в сторону.
– Боишься, что прослушивают? – удивился Пээл. – Брось, да разве сможет СБ здесь, на Филлине, что-то засунуть в мой катер?
– Служба – вряд ли, а вот наш родной спецотдел – вполне мог, – заявил Этиа. – Ну вот, проверили, все чисто. Да ты стартуй, стартуй.
Пээл помрачнел.
– Только этого еще не хватало. Впрочем, одной неприятностью больше, одной меньше. Ты же видел, как от меня все стали нос воротить.
– Не удивительно. Наши аристократы не могут тебе простить, что ты вдруг ни с того, ни с сего с ними сравнялся. А мы, простые смертные, у кого нет ни отца маршала, ни тестя советника, посчитали, что ты слишком уж занесся. Ты же знаешь наш закон: тому, кто высунулся, отрывают голову.
– Это я бы еще пережил. Но все почему-то решили, что я обязан всему этому сотрудничеством с СБ. А я же – ни сном, ни духом! Ты мне веришь?
– Отчего же, верю. Но и против этого есть средство.
– Да ну? – недоверчиво хмыкнул Пээл. – Что-то не вижу. Подскажи.
– Все очень просто, поверь. Если тебя считают
– Вот как, – настороженно произнес Пээл.
– Да, чтобы не было недоразумений…
Этиа медленно достал из кармана кусочек пластика с причудливо изрезанным краем. Пээл, промедлив несколько секунд и глядя Этиа прямо в глаза, сам засунул руку в карман. Там у него лежала похожая пластинка.
Это была традиция. Офицеры, впервые назначенные на должность командира корабля первого класса, должны быть представлены Императору. Пээл вместе с четырьмя другими офицерами, в неописуемо роскошной форме для представлений ко двору, стоял навытяжку в зале для малых приемов и во все глаза глядел на Императора – пожилого, сильно располневшего мужчину с обрюзгшим лицом и мешками под глазами, одетого в мундир фельдмаршала Военного Космофлота.
Внезапно одна из дверей отворилась, и в зале появился Оонк, только месяц назад ставший Председателем Совета Пятнадцати. В отличие от расфуфыренных придворных, он был одет в строгий черный костюм с одной-единственной золотой ленточкой канцлера Империи на лацкане. Обходя офицеров вслед за Императором, он вручил каждому по маленькому кусочку пластика – части своей визитной карточки.
"Мозаика" – так назывался этот вид поощрения, означающий: "О вас помнят в самых верхах". Часто отличившимся вместо или вместе с наградой вручался новый кусочек мозаики. Сложившие полную карточку получали право носить ее при парадной форме в специальном прозрачном кармашке. По своему социальному статусу полная мозаика приравнивалась к высокому ордену и весьма ценилась, особенно, в колониях.
Пээл взял из руки Этиа пластинку и приложил ее к своей. Новый кусочек мозаики встал на свое место, и белый пластик на несколько секунд засветился мягким голубым светом.
Положив карточку в карман (на ней уже не было видно никаких следов соединения), Пээл снова взглянул в глаза Этиа.
– Итак, – медленно произнес он. – Ты вербуешь меня на службу в СБ? Так это надо понимать?
– Во-первых, не я, а сам Оонк, – со спокойной улыбкой ответил Этиа. – Во-вторых, не на службу, а для сотрудничества. А в-третьих, у тебя все равно нет другого выхода.
– Да, хорошо подстроено, – оценил Пээл. – Вот уж не думал, что ты работаешь… нет, сотрудничаешь с СБ.
– Не с СБ, друг мой. С самим Оонком. Поверь, в этом есть принципиальная разница. И знаешь, для чего я это делаю? Для того, Пээл, чтобы обеспечить свое будущее и будущее своих детей! Ты думаешь, такой крутой, две звездочки заимел, и тебе уже дальше расти некуда? А что с тобой дальше будет, знаешь? Знаешь, конечно, знаешь, потому и молчишь. С корабля тебя снимут, не дело генералу второй величины всего лишь кораблем командовать. А больше тебе что-то дадут? Да ни в жисть не дадут! И мне не дадут. Только я бы своим кораблем еще долго командовал, а тебя, приятель, отправят или сидеть на дальней базе, куда корабли раз в год приходят, или председательствовать в комиссии по разработке новой формы застежек на парадном мундире. Будто мало дыр, куда можно генерала второй величины засунуть? И будешь ты сидеть в такой дыре затычкой еще до-олго-долго. Завоешь, от безделья-то…