Врунишка
Шрифт:
— А что, если бы меня не оказалось рядом? — Он показал на тяжелые пакеты с покупками на заднем сиденье. — Вы бы просто выбились из сил, таща все это добро домой.
— Я не сомневалась, что вы появитесь, — призналась Молли. — Вы производите впечатление человека, который держит слово.
— Неужели? — Он улыбнулся Молли, не отводя от нее смеющихся глаз, и коснулся одной из бирюзовых сережек. — Я рад, что вы так считаете, Молли Кларк.
И снова она отвела взгляд, смущенно уставившись в окно его машины, припаркованной у обочины. Перед ней высилось
— Так как, — сказал он после неловкой паузы, — могу ли я считать, что мне выпал счастливый день? Удастся ли мне наконец увидеть ваши живописные полотна?
Хотя Молли весь день готовила себя к тому, что услышит такой вопрос, у нее мучительно сжалось в груди.
— Ох, боюсь, только не сегодня…
— Вот как? Почему же?
— У меня сейчас тетя. В последнее время она не очень хорошо себя чувствовала и вчера прилетела из… из Юты, чтобы в больнице ей сделали кое-какие анализы. Думаю, что сейчас она спит, и мне бы не хотелось беспокоить ее.
Кевин сдвинул брови, размышляя.
— Молли, мне так жаль, — мягко сказал он, коснувшись ее плеча. — Я не должен был таскать вас за собой весь день.
— Все в порядке. Скорее всего большую часть дня она отдыхала после анализов… Они были очень утомительными.
— Что-то серьезное?
Молли смущенно сжалась на сиденье, ненавидя себя за то, что уже не в силах остановить поток вранья.
— Надеюсь, что нет, — не вдаваясь в подробности, сказала она.
— Она долго пробудет у вас?
— Нет, она отправится домой, как только будут готовы результаты анализов. Скорее всего, в начале недели.
— Понимаю. — Помявшись, он повернулся и уставился на нее. — Молли, я в самом деле хочу снова увидеть вас.
— Я не знаю, как…
— Молли, — серьезно прервал ее Кевин. — Я никогда не встречал никого похожего на вас. Вы очень… хороший человек. Я испытываю счастье просто от вашего общества.
Женщина оцепенела, охваченная стыдом. «Очень хороший человек»…
— Вчера утром, — продолжил он, — когда я поговорил с вами и понял, что сегодня снова увижу вас… Молли, я почувствовал себя мальчишкой, собирающимся на пикник. — Он снова склонился к ней, и его темные глаза наполнились нежностью. — Не могу припомнить, чтобы я к кому-нибудь так относился, честное слово.
Молли испуганно посмотрела на него. Наконец пришло время сказать ему все, поняла она. Именно сейчас, пока дела не зашли слишком далеко, она обязана выложить ему правду.
«Кевин, все это время я вам врала. Я не провожу время в одиночестве в пентхаусе со студией. А живу в старом полуразвалившемся доме с двумя детьми и безработными родителями, со слегка сдвинутыми тетей и сестрой и двумя вонючими хомяками. У меня нет денег и нет надежды
— Молли, — шепнул он, и в голосе его появились хрипловатые нотки, — помогите мне. Неужели я слишком тороплю события? Или я выгляжу в ваших глазах полным идиотом? Ибо если вы не чувствуете нечто подобное…
В том-то и дело, что и она чувствовала это «нечто подобное», с отчаянием думала Молли. В этом-то и заключалась проблема! Молли прекрасно понимала Кевина, когда он говорил, что ощущал себя ребенком в ожидании пикника. Она сама не могла отделаться от радостного возбуждения при мысли, что ее ждет кто-то, и ни с кем раньше она не испытывала такого ничем на замутненного счастья.
Кто может понять непостоянство судьбы?
Помимо влияния, которым он пользовался, привлекающей внимание внешности, блестящей репутации и огромного богатства, Кевин Донован, откровенно говоря, воплощал собой те человеческие качества, которых ей не хватало с самого рождения. Он был человеком, о котором она страстно мечтала всю жизнь. И когда наконец он оказался рядом с ней, то из-за своей глупости она воздвигла между ними такую высокую стену, преодолеть которую не было никакой возможности.
— Вам нужно время, чтобы все обдумать, Молли? Оставьте мне хотя бы надежду. Скажите мне, что речь идет только о каком-то временном промежутке.
— Я… да, — пробормотала она. — Думаю, именно он мне и нужен. И если вы позволите…
— Больше ни слова, — мягко сказал он ей. — Я все понимаю. Видите ли, Молли, — сказал он, барабаня пальцами по рулю, — завтра мне нужно вылететь в Калифорнию, меня ждут там кое-какие дела. Вернусь я примерно в среду днем. Можем ли мы пообедать в среду вечером?
— Я… думаю, что да, — смущенно сказала она, комкая лежащие на коленях перчатки.
— Отлично. Тогда я заеду за вами примерно к семи часам.
— Прекрасно, — прошептала Молли. Она вела себя как безнадежная трусиха…
— Ну что же, — весело сказал он и потянулся, чтобы достать с заднего сиденья пакеты с покупками, — вам лучше оказаться дома до того, как тетя проснется и потребует вас к себе.
Кевин стоял рядом с ней, когда она пыталась попасть ключом в замочную скважину парадной двери. Вместе с ней он миновал покрытый ковром холл и остановился у дверей лифта.
Молли одарила его ослепительной улыбкой и протянула руку за пакетами.
— Большое спасибо за столь прекрасный день, Кевин. И за серьги, — добавила она. — Тут уж, думаю, я донесу свои приобретения.
— О нет. Только не в этот раз. — Кевин увлек ее за собой в пустую кабину лифта и протянул руку к кнопке верхнего этажа. — По крайней мере, я провожу вас до дверей.
Молли была готова к такому развитию событий и испустила вздох.
— Простите, Кевин. Сначала я должна забежать к подруге. Она сильно простудилась, и я кое-что купила для нее.