Всадник без головы
Шрифт:
– Да, я еду прямо из асиенды Мартинеса, – отвечает Исидора, словно не заметив его последних слов. – Я выехала из дома моего дяди ровно два часа назад.
– Тогда, без сомнения, вы слыхали, что совершено убийство?
– Да, сеньор. Вчера в доме дяди Сильвио об этом говорили.
– Но сегодня, когда вы выехали, не было ли каких-нибудь свежих новостей в поселке? У нас были вести оттуда, но более ранние. Вы ничего не слышали, мисс?
– Я слышала только, что на розыски убийцы поехал отряд.
– Да-да, наверно, они имели в виду нас... Вы больше ничего не слышали?
– О да, но только очень странное, сеньоры, настолько странное, что вы подумаете – я шучу.
– Что же такое? – спрашивают человек двадцать одновременно, с напряженным любопытством глядя на прелестную всадницу.
– Говорят, что видели кого-то без головы... на лошади... где-то тут... Госдоди помилуй! Мы, должно быть, поблизости от этого места. Это где-то около Нуэсес, недалеко от брода, где дорога поворачивает на Рио-Гранде. Так говорили вакеро.
– Ах, так, значит, его видели какие-то вакеро?
– Да, сеньоры, их было трое, и они клянутся, что видели его.
Исидору несколько удивляет то странное спокойствие, с каким выслушали техасцы ее рассказ. Кто-то объясняет причину этого:
– Мы тоже его видели, этого всадника без головы, только издалека. А ваши вакеро близко его видели – они разобрали, что это такое?
– Святая мадонна, нет!
– А вы этого не знаете, мисс?
– Что вы, нет! Я только слышала об этом, как уже сказала. Но что оно такое, кто знает!
Некоторое время все молчат, задумавшись.
Потом плантатор продолжает расспросы:
– Вы никого не встретили в этих местах, мисс?
– Нет, встретила.
– Кого же? Не будете ли вы так добры описать...
– Женщину.
– Женщину? – повторяют несколько голосов.
– Да, сеньоры.
– Какую женщину?
– Американку.
– Американку? Здесь? Одну?
– Да.
– Кто же это?
– Кто знает!
– Вы не знаете ее? А как она выглядит?
– Как она выглядит?
– Да, как она была одета?
– В костюм для верховой езды.
– Значит, она ехала верхом?
– Да.
– Где же вы ее встретили?
– Недалеко отсюда, по ту сторону зарослей.
– В каком направлении она ехала? Там есть какое-нибудь жилище?
– Только одно хакале.
Пойндекстер поворачивается к одному из членов отряда, знающему испанский язык:
– Что такое хакале?
– Они так называют свои лачуги.
– Кому принадлежит это хакале?
– Дону Морисио, мустангеру.
Торжествующий гул раздается в толпе. После двухдневных неустанных поисков, столь же бесплодных, как и упорных, они наконец напали на след убийцы.
Те, кто сошел с лошадей, снова вскакивают в седла, готовые
– Прошу прощения, мисс Мартинес, но вы должны показать нам дорогу к этому месту.
– Мне придется сделать для этого крюк. Ну хорошо, едемте! Я провожу вас, если вы этого хотите.
В сопровождении ста всадников Исидора снова пересекает полосу зарослей.
Она останавливается на западной опушке. Между ними и Аламо простирается открытая прерия.
– Вон там,– говорит Исидора, – видите черную точку на горизонте? Это макушка кипариса. Он растет в долине Аламо. Поезжайте туда. Рядом с ним откос, по которому вы сможете спуститься с обрыва. Немного дальше вы найдете хакале, о котором я говорила.
Дальнейшие указания не требуются. Почти забыв о той, которая показала им дорогу, всадники мчатся по прерии, направляясь к кипарису.
Только один не двинулся с места: не тот, кто возглавляет отряд, но человек, который не меньше его заинтересован в происходящем, – и даже больше, когда речь зашла о женщине, которую видела Исидора. Он знает язык Исидоры так же хорошо, как свой родной.
– Скажите мне, сеньорита,–обращается он к мексиканке почти умоляющим тоном,– заметили вы лошадь, на которой ехала эта женщина?
– Конечно? Кто бы мог ее не заметить!
– Ее масть? – спрашивает он, задыхаясь от волнения.
– Крапчатый мустанг.
– Крапчатый мустанг? О Боже! – со стоном восклицает Кассий Колхаун и мчится догонять отряд.
Исидоре становится ясно, что eще одно сердце охвачено тем неугасимым пламенем, перед которым все бессильно, кроме смерти.
Глава LXI. АНГЕЛ, СОШЕДШИЙ НА ЗЕМЛЮ
Быстрое и неожиданное бегство соперницы поразило Луизу Пойндекстер. Она уже готова была пришпорить Луну, но задержалась в нерешительности, ошеломленная происшедшим.
Только минуту назад, заглянув в хижину, она увидела эту женщину, которая, по-видимому, чувствовала себя там хозяйкой.
Как понять ее внезапное бегство? Чем объяснить этот взгляд, полный злобной ненависти? Почему в нем не было торжествующей уверенности, сознания своей победы?
Взгляд Исидоры не оскорбил креолку – наоборот, он внушил ей тайную радость. И, вместо того чтобы умчаться в прерию, Луиза Пойндекстер снова соскользнула с седла и вошла в хижину.
Увидев бледность мустангера, его дико блуждающие глаза, креолка на время забыла свою обиду.
– Боже мой! – воскликнула она, подбегая к постели. – Он ранен... умирает... Кто это сделал?
Единственным ответом было какое-то бессвязное бормотанье.
– Морис! Морис! Ответь мне! Ты не узнаешь меня? Луизу! Твою Луизу! Ты ведь называл меня так!