Всадник на рыжем коне
Шрифт:
Пока операторы нашего блока универсального тактического тренажера «Город» меняли внутреннюю планировку здания, формировали очередную учебно-боевую задачу и придумывали новые стресс-раздражители, командир первого отделения проводил разбор полетов, демонстрируя ляпы каждого из участников боестолкновения на большом экране «предбанника» и крайне едко подкалывал особо выдающихся тактиков и стратегов. Как водится, досталось и мне:
— Раздор, вот тут, в помещении четыре-четырнадцать, стояло трюмо с полуоткрытой дверцей. Расстрелял ты его, конечно, лихо, но, тем самым, лишил себя и Робокопа возможности увидеть в отражении во-о-от этой части стекла маневры Шерхана и Мачете, чуть было вас не положивших.
Продолжение объяснений я, каюсь, не услышал, так как в этот момент завибрировали «Амики» у всего нашего отделения, и мы, вчитавшись в прилетевшие сообщения, бросились в раздевалку, на ходу снимая с себя симуляционную амуницию и избавляясь от разгрузок. Добравшись до своих шкафов, скинули комбезы, изгвазданные краской, убили пять минут на визит в душевую, в темпе высушились и оделись, похватали штатное оружие, вылетели в коридор и рванули в сторону штабного лифта.
Как и в любой другой будний день, праздношатающихся в подземном городе практически не было, так что восемьсот тридцать шесть метров, отделяющие нас от промежуточной цели, мы пробежали минуты за три, затем ввосьмером вломились в кабинку, оказавшуюся на нашем этаже, и прокатились на самый верхний. А там привели себя в порядок, переглянулись и вошли в кабинет к Валету.
Сотрясать воздух докладами типа «Господин майор, второе отделение второго взвода по вашему приказанию прибыло!» в «Яровите» было не принято, строиться не по делу — тоже, поэтому мы быстренько расселись по ближайшим креслам и превратились в слух.
Командир, до этого момента сидевший за столом, вдруг встал, подошел к фальшь-окну, несколько секунд бездумно пялился на сплошную стену из деревьев, затем развернулся на месте, сел на подоконник и непонятно, с чего, уставился на меня:
— Вылетаете в Москву. Всем отделением. Борт будет на взлетке через двадцать три минуты. Маскировка по варианту два-четыре. Боевую задачу доведет Варнак. Документы выдаст он же. Вопросы?
Не знаю, как у других, а у меня их хватало. Да, за два с половиной месяца службы я научился очень и очень многому. Но на фоне любого ветерана «Яровита» выглядел, мягко выражаясь, так себе. Следовательно, был не лучшим кандидатом на участие в боевой операции. Тем более проводимой на территории столицы, что, по определению, должно было автоматически отсеивать всякого рода недоучек. Кроме того, здорово смущало отсутствие каких-либо знаний по упомянутым вариантам маскировки, охренение, читающееся в глазах Варнака, и много чего еще. Но парни молчали, так что промолчал и я. А через считанные секунды вынесся в приемную следом за командиром отделения, еще раз проехался в лифте и вскоре оказался на своем этаже, который делил с Робокопом. Где и получил краткие инструкции по форме одежды, требующейся для варианта «два-четыре».
Процесс переодевания в камуфляж, расцветкой мало чем отличающийся от американского Multicam Black, разработанного для контртеррористических и полицейских спецподразделений, работающих в городских условиях, не затянулся. Правда, пришлось натягивать маскировочные чехлы на внешние блоки «Атаки» и менять обе оборонительные гранаты на светошумовые, но привычный баланс от этого не изменился. Так что в подземный гараж мы с напарником спустились одними из первых, запрыгнули в свой бронированный «Крузак» с наглухо затемненными стеклами, а еще через пару минут вылетели на оперативный простор.
По знакомому тоннелю гнали, как на пожар, благо форсированные движки обеих машин, собранных по спецзаказу, позволяли и не такое. Добравшись до платформы знакомого подъемника, заняли его левую половину. Уступив правую второму джипу отделения. Затем прокатились по вертикали и вскоре оказались в грузовом отсеке все того же Ил-122МВ.
Момента начала движения самолета, каюсь, не заметил — помогал парням фиксировать тачку в транспортном положении. И, видимо, не очень мешал, так как этот процесс был закончен еще до начала разгона по взлетке. В результате я успел последовать примеру более опытных товарищей, то есть, добраться до рампы, которую кто-то успел застелить кусками пористой резины, упасть на свободное место и уставиться на Варнака. А тот дождался замешкавшегося Триггера, потер шрам на правой щеке и поймал мой взгляд:
— Пока тебя мариновали в информационном вакууме, твои спонсоры воевали с Пашей-Пулеметом и теми, кто его прикрывает. Первые недели две с половиной ваша сторона, если можно так выразиться, вела в счете — сорвала крупную сделку по продаже оружия Пакистанской радикально-исламистской боевой организации Техрик-е Талибан, навела ФСКН на несколько крупных региональных оптовых баз, использовавшихся в качестве точек передержки афганской наркоты, уничтожила кортеж Разумовского, оправила к праотцам двух его ближайших помощников и так далее. Увы, сообщение о гибели Паши-Пулемета, озвученное экспертами-криминалистами МВД, работавшими на месте бойни, а затем подхваченное средствами массовой информации, оказалось игрой его контрразведки: он не только выжил, но и нанес ответный удар, в результате которого погибло сразу трое сторонников Алексея Горина. В частности, Геннадий Голиков, Филипп Вильман и Зихао Линь…
У меня оборвалось сердце, а перед глазами возникла знакомая картинка — две сферы и ромб. Положенные пять секунд ее существования я бездумно пялился на алую, заполнившуюся процентов на сорок, и, кажется, скрипел зубами. А когда «Система» исчезла, услышал ненавистное прозвище и заставил себя вдуматься в то, что продолжал рассказывать Варнак:
—…Морану тоже не удалось — первая боевая группа, пробравшаяся в ортопедический центр, в котором, вроде как, лечилась эта тварь, обнаружила пустую палату, а вторая, пытавшаяся неделей позже взять штурмом клинику «Гелиос-Лейпциг», нарвалась на бойцов группы GSG-9 и была арестована. В общем, война на уничтожение шла с переменным успехом до тех пор, пока в нее не вмешалась блоггерша Татьяна Голикова…
— В смысле «вмешалась»?! — задергался я.
— В самом прямом! — угрюмо буркнул Варнак, видимо, имеющий представление о том, что она мне не посторонняя. — Сразу после гибели отца эта девчонка начала информационную войну против Паши-Пулемета и его ублюдочной дочурки! С чувством слога у нее оказалось все в порядке, поэтому ее первую статью скопировали порядка сорока трех миллионов раз, вторую — более пятидесяти пяти, а после четвертой каждую поднимаемую волну народного недовольства стали усиливать забугорные спецслужбы. Да, эти уроды, как водится, пытались обобщать и топить не в ту степь, но результаты получились настолько серьезными, что заставили задергаться даже наше правительство. А его недовольство докатилось до покровителей Паши-Пулемета…
Тут Варнак заметил, что меня потряхивает от беспокойства, и успокоил:
— Насколько я понял объяснения Валета, Голикову ищут все, кому не лень, но без толку — она, судя по всему, работает на пару с очень хорошим хакером и, с достаточно большой долей вероятности, выходит в свой блог с территории Западной Европы. Хотя, де-юре, Россию не покидала.
Я облегченно перевел дух и… снова напрягся:
— В общем, с нею все в порядке. В отличие от тебя.
— Не понял?!
— Адвокат госпожи Разумовской обратился в один из территориальных отделов Следственного комитета с заявлением, в котором просил привлечь тебя к ответственности за изнасилование его клиентки и причинение ей тяжких телесных повреждений.