Всадник
Шрифт:
Я уже представил надгробную речь моего папа, эдак с надрывом, с завыванием в траурных одеждах или нет, лучше во власянице, бородища развевается, ручонки сжимаются в кулаки... «Встанем стеной! Отомстим! За Марсильяка!» И так это кулаком об крышку гроба: Хрясь!!!
Хрясь! С удовольствием сказала ветка, и ваш покорный слуга скатился на влажную траву, потер ушибленную задницу и, услышав радостное и приглушенное похрюкивание Леко, побрел к лошадям. Вопрос только в том, когда они решат, что пора нас резать. Ну не люблю я лазить по деревьям!
Когда я изложил виконту свои соображения
Джереми сосредоточенно ковырялся в носу. Утомил он меня.
– Ну и дальше чего?- спросил я, выдержав паузу.
– Ничего.
– Назад пути нет. Вперед, похоже, тоже нет.
А он все никак не мог остановиться.
– Делать, что будем? Советник.
Виконт, не прекращая свое занятие, изрек:
– Я ж предлагал, в разбойники подадимся.
– Придурок.
– Сам придурок.
– Может повеситься, самому?
– Вешайся...
Я медленно закипал. Стоит тут учит, все меня учат. Сволочи.
– Знаешь что уважаемый, пошел ты к черту. Понял? Или к разбойникам своим. Сильно нужен ты им. А мне наплевать. На тебя, на папеньку, на невесту эту треклятую. Я не хочу, чтобы вы дергали из меня веревочки...
– За...- строго произнес Джереми.
– Чего за что?
– Ты хотел сказать дергали меня за веревочки, а не из тебя...
Я, чертыхаясь, стал карабкаться в седло:
– А пошел ты к дьяволу! Все вы пошли к дьяволу! Сейчас догоню этих уродов и потолкую с ними! Понял! И наплевать!- я дернул узду.
Дже расхохотался. Однако тоже полез в седло.
– Чего ржешь?
Он указал мне куда-то за спину.
– У тебя елочка из задницы торчит...
Я оглянулся, ччерт! Отодрал от штанов неведомо как прилипшую еловую веточку и зашвырнул ее в кусты. Сволочи! Все сволочи!!!
Леко зевнул:
– Ладно, поехали уже куда-нибудь...
И мы поехали дальше...
х х х
И билет на самолет с серебристым крылом,
Что, взлетая, оставляет земле лишь тень
( Виктор Цой - поэт и композитор.)
...Египет. Прекрасно. Что я знал о нем? Да тоже, то, что и большинство простых граждан, скажем так, европейцев. Уж египтяне, то огого... Они-то уж в курсе. Как верблюды там сношаются. Вот-вот. О чем это я? Ага, Египет. Пирамиды, верблюды, короче развитое государство Северной Африки со столицей в славном граде Каир. Все... Нет, еще Витька Флягин туда отдыхать ездил пару лет назад. Водки какой-то дерьмовой привозил. Наверное, в аэропорту купил, и брехал потом, что египетская она. Да еще Сфинкс... Сфинкс. Че он мне про Сфинкса то буровил? Ага, вход на левом плече Сфинкса, хотя постойте, ничего он мне про Сфинкса не буровил, тогда откуда же...
Так. На секундочку возникшее в стекле такси отражение произнесло загадочную фразу:
«Все непонятные вещи, происходящие с нами в течение жизни, ни в коей мере не являются необъяснимыми...»
Я приветливо покрутил пальцем у виска. Таксист поежился. Получилось забавно. Со стороны.
Острый уголок конверта уколол меня под курткой, я вытащил его на свет божий и вскрыл. Ага, цветной уголок билета
Люди и после родов остаются в том же самом положении, только декорация меняется, так называемая окружающая реальность, а смерть, похоже, те же роды. Вопрос только в том кем мы выйдем из них. А реальность эта... Египет так Египет. Ангел так ангел. Они не вписываются в привычный мир реальности? Пусть будет хуже для нее, я, в конце концов, не виноват в том, что несколько миллиардов идиотов приняли правила неведомой им игры и пытаются навязать их остальным, при всем притом называя этот бардак окружающей реальностью... Червячок сомнений внутри меня все-таки шепнул что-то насчет того, что ангел тот еще жук, что он сам мне навязал свою реальность, но уголок конверта снова кольнул меня в грудь и червячок уполз.
Пребывая в этом странном состоянии, я как-то не сразу понял, что такси остановилось, и шофер с неприятным лицом почему-то приказывает мне освободить салон...
х х х
Спустя некоторое время, на крыше невзрачной многоэтажки, одного из окраинных районов Города, беседовали две большие говорящие птицы. Погода стояла промозглая и туманная, и силуэты их были размыты и едва заметны тому, кто пожелал бы их увидеть.
Маленькая фигурка внизу на тротуаре пыталась поймать такси, зябко переступая ногами в луже натаявшего снега.
Птицы задумчиво глядели вниз. Проехавший по дороге грузовик обдал фигурку потоком грязи. До самого верха донеслись вопли и ругань.
– Ты думаешь, он справится, Арфедокс? Он так неуклюж...
– Он непредсказуем, Алголиэль.
– А, ну-ну...
А может быть, это были и не птицы.
х х х
Спящая красавица. Ария бродяги.
Наверное, это был гипноз, Вера на миг закрыла глаза, а когда открыла их, то увидела себя стоящей на обшарпанном асфальте посреди пустынного гигантского рынка с рекламами, торговыми опустевшими местами, заваленном грудами картонно-целлофанового дерьма. Она огляделась, это был ее город, он возвышался где-то далеко вокруг, в таинственной недосягаемой дали виднелись расплывчатые силуэты многоэтажек. Вера вздохнула, и машинально нащупала в кармане телефонную карточку.
«Надо кому-то позвонить...» - пришла в голову первая мысль.
Телефон оказался неподалеку в куцей стеклянной будочке, изрисованной царапинами и фломастерами самых причудливых расцветок. Машинально сфокусировавшись на ярком обрывке рекламы уверенно гласившей: «Не знаешь, как жить? Мы научим тебя...» Вера сняла трубку. Гудка не было. Вера вышла из будочки и присела на пустую скамеечку поблизости. Надо было просто спокойно обдумать ситуацию и попытаться разложить по полочкам в голове последние события. Вера нащупала в сумочке пачку с последней сигаретой и медленно закурила, щурясь на недружелюбное солнце.