Всадники проклятого леса
Шрифт:
Антон кивнул, а Васильев снова заулыбался. Для него в жизни не существовало трагедий. Они оба нацепили лыжи и вышли из лагеря.
Как только палатки скрылись за деревьями, Андрюха перестал улыбаться и остановился.
– И чего тебя туда понесло? Лошадей захотел посмотреть?
– При чем здесь лошади? – Антон старательно сопел, пытаясь объехать остановившегося одноклассника. – Мишка видел лошадей, прежде чем пропасть. Вчера вечером я тоже видел лошадей. Одна из них встала на дыбы, и лыжника не стало. Ехал он
– Чего ты мелешь? Куда исчез? – фыркнул Андрюха.
– А я откуда знаю? Даже следа не осталось. Был – и нет. Я думаю, так же и с Мишкой поступили. Растерли в порошок – и все.
– Да ну… – недоверчиво протянул Васильев. – На кой им Мишка сдался?
– Это мы и узнаем. – Антону наконец удалось объехать длинные палки Васильева и встать на лыжню. – Можешь просто покататься по лесу, подождать меня. Я скоро.
Но Андрюха не отстал.
Вдвоем они выехали из леса, сняли лыжи. Практически сразу за их спиной раздался лошадиный топот – всадницы возвращались.
– Здорово, ребяты! – ухмыльнулся Васильев.
– Вы поселились в этом лесу? – грубо спросила светловолосая Машка, переводя лошадь с рыси на шаг.
– Мы на выходные приехали. – Смотреть на сидящих в седле снизу вверх было неудобно. Поэтому Антон отошел подальше и попытался приноровиться к ходу лошади. Васильев задержался, запутавшись в лыжах.
– Не бойся, не укусит, – снисходительно усмехнулась Машка. – Сзади к нему не подходи, и ничего с тобой не будет, – отреагировала она на попытку Рыжика подойти к ней с другой стороны.
– Его Ваня зовут? – спросил Антон, кивая на коня. Он вдруг вспомнил, как белобрысая вчера обращалась к этому жеребцу.
– Его зовут – Вердер, – презрительно бросила Машка. – Ваня он для своих.
– У вас много лошадей? – начал допрос Верещагин.
– На конюшне четыре.
– А еще где-нибудь есть? Мне показалось, я видел в лесу штук двадцать.
– В поселке есть. Только они в лес не ходят, – добавила Машка, быстро оглядываясь.
– Почему? – не унимался Антон.
– Не ходят, и все! – отрезала девчонка, подгоняя Вердера. Конь пошел быстрее.
– Что они от тебя хотят? – к ним подъехала худая девчонка на высоком гнедом жеребце. – Вы кто? Что вам надо? – громко спросила она.
– Разговор к вам есть. – Васильев догнал их, размахивая палками по дороге, отчего лошади шарахались, жали уши и косились на него. – Давайте, слезайте со своего транспорта, поговорим, – по привычке скомандовал он.
– Близко не подходи – лягнет, – спокойно произнесла худая, видя, что Васильев собирается обойти ее коня вокруг. – А если вы хотите говорить, пошли с нами до конюшни.
Она легко коснулась боков лошади пятками, и конь пошел вперед плавной рысью. За ней поскакали остальные.
– Видел, как я их? – подмигнул Андрюха. – Испугались… Сейчас все расскажут, как миленькие. Во всем признаются!
Он удобней перехватил лыжи и побежал следом за всадницами.
Лошади быстро скрылись. Бежать за ними пришлось долго. Но вот впереди показались высокие ворота. Проходящий мимо старичок подтвердил, что это и есть фабрика, что она здесь одна и что вроде конюшня там есть.
Ребята прошли в ворота, пересекли утоптанную снежную площадку, остановились около белого длинного одноэтажного здания. Дверь была закрыта на висячий замок.
– Не понял… – Васильев повертел в руках тяжелый замок. – Через что они вошли? Через трубу? Они что, ведьмы? Или нам не тот адрес дали?
Андрюха с Антоном задрали головы. Трубы на крыше не было.
– Что вы здесь потеряли?
Голос прозвучал неожиданно громко. От испуга Васильев уронил лыжи, и те с грохотом упали на порог конюшни.
За ними стояла высокая худая девушка.
– Что вам понадобилось? Зачем вы сюда пришли, а?
«Какие-то они все неприветливые на этой конюшне», – мелькнуло в голове Антона.
– Классно вы ездите, – издалека начал Андрюха.
– Дальше что?
– Жаль, верблюдов у вас нет, – хохотнул Васильев.
Девушка недовольно качнула головой.
– Это все? – презрительно бросила она.
Перед глазами Верещагина возникла темная тропинка, старая лошадь, рядом с ней девочка. Что дальше? Что дальше? Как-то она звала коня?.. Замок… Залог… Закладка… Заточка… Что-то… типа… А! Заток!
– Вам привет от хозяйки Затока, – проговорил он, глядя прямо в лицо девушки.
Она быстро глянула на него и отвела глаза.
– Пойдем, – махнула она рукой и пошла вдоль белого здания. С другой стороны дверь оказалась открытой, в дверном проеме висело одеяло. Девушка откинула его, проходя внутрь.
Ребята замялись на входе.
– Войдем, – зашептал Васильев, – а они нас зажарят. Или съедят сырыми, как считаешь?
– Сырыми, – мрачно ответил Антон, ставя лыжи у входа. – И откусывать будут еще от живых. Так вкуснее.
Он глубоко втянул воздух и откинул одеяло. Васильев на всякий случай немного задержался снаружи.
С яркого уличного света Антон не сразу разглядел, что и где находится внутри полутемной конюшни. Когда глаза привыкли к полумраку, он увидел ряд загонов с решетками, за ними виднелись головы лошадей. Откуда-то всплыло давно забытое слово – «денник», место, где стоят лошади.
Первый от входа загончик был пуст, свежие опилки лежали горкой. На железной двери висела табличка: «Заток. Буденновская порода. Закат – Тасмания». И снизу от руки было написано: «Не поить!» В следующем деннике стоял низенький бурый конек, он просунул морду между прутьев, с любопытством принюхиваясь. На его двери было написано: «Мамай. Буян – Ночка». За ним в другом загончике стоял белый конь.