Всадники
Шрифт:
— Хозяин, это молодой граф Шлоссенберг приехал. Говорят, на них напали по дороге, но те воины — венды помогли. Они ведут трех пленных разбойников, а те люди, что идут за ними, это освобожденные из плена заложники. К лошадям привязаны носилки с раненым, кто такой — не знаю.
— Это он на коне гарцует?
— Да, хозяин. А что за девушка с ним и не спрашивайте, не скажу. — Митроха, не дожидаясь пока трактирщик отпустит его, понесся к поварне, делиться новостями с матерью и остальными обитателями трактира.
Куцый будто и не заметил исчезновения слуги. Он долго стоял в задумчивости, провожая взглядом медленно продвигающийся к замку отряд. И когда они уже скрылись среди домов городка, приняв решение, обернулся к прислуге:
— Завтра засветло запряжете двуколку, поеду в замок. Ефрем, соберешь в корзину еды, да всего наилучшего, колбас, сыра, масла, окорок, вина, хлеба свежего так чтобы на десяток человек хватило. И смотрите у меня!
Раздав указания, сам Куцый поковылял в свои жилые покои, тщательно обдумывая наряд, в котором следовало появиться на важной завтрашней встрече.
Речка, недаром Ужицей прозывалась, вилась как змейка вокруг всего Гребенска, и возле перевала срывалась вниз красивым водопадом. Меж заросших травой и плакучей ивой берегов быстро текли ее студеные и кристально чистые воды, позволявшие разглядеть каменное ложе и серебристые спинки быстрых рыбешек. Лишь на стремнине, где течение всегда было особо бурным, порождая бесчисленные буруны и водовороты дно не просматривалось. Стремительно проносились веточки и крупные щепки — выше по реке стояла лесопилка старого Яна.
Марица доплетала свой венок из одуванчиков и невнимательно прислушивалась к словам маленькой болтушки Тины. Смотреть на бурный поток доставляло ей немалое удовольствие, вплетая в мечты множество чудесных фантазий. Тина рядом, рассказав все свои новости, и вдоволь наигравшись с гладкими речными камушками, стала клевать носом, прислонившись к еще теплому боку большого валуна, обросшего мхом.
Девушка улыбнулась:
— Пойдем уже, соня, — позвала она девчонку, легко отгоняя причудливые образы, навеянные красивым закатом, — ужин проспишь.
Девочка открыла свои шаловливые глазки, вскочила на ноги, запросила:
— Марица, побежали наперегонки. Я тебя обгоню. Пожаааалуйста, — протянула она просящее и добавила, — не спорь. Смотри, солнце садится, не увидит никто.
— Тинка, ты егоза, разве не ты только сейчас спать собралась?
Девушка поймала руку малышки и не дала ей убежать вперед:
— Погоди, давай не спеша прогуляемся, смотри какой чудный вечер. Тихо-то как! Если будем идти молча, услышим о чем шепчет ветер. Может он для нас сказку рассказывает. О том, что было здесь очень давно, еще, когда наши прабабушки не родились.
— Ой, как интересно. Расскажи, расскажи, что еще ветер говорит.
— Много чего. Вот попробуй прислушаться, может тебе он больше расскажет.
Они шли, взявшись за руки, направляясь к засыпавшему городку. Под ногами шелестела высокая трава, слышался стрекот сверчка. Издали было видно, как светятся окошки в крайних домах, тянуло запахом свежего хлеба. Значит пекарь — Большой Иван уже приступил к своей ночной работе.
Кто из них первый заметил группу людей, движущихся к городу, трудно сказать. Марица остановилась, удержав малышку, а та воскликнула:
— Смотри! Стая людей идет! Кто это, Марица?
— Это же не птицы, глупышка, — машинально ответила девушка, вглядываясь в фигуры людей и лошадей, — стаями только птицы летают. Давай постоим здесь. Видишь, как дуб и эти березки хорошо нас скрывают. Они как раз мимо пройдут, а мы посмотрим. Знаю, что любопытная, не отвяжешься, а так хоть безопасно. Только ты уж помалкивай. Не стоит привлекать их внимание. Мало ли кто в такой поздний час идти может.
— Смотри — впереди конь, — прошептала девочка, — а на нем всадник и девушка, прямо как на твоем рисунке… Может это принц? Ой, погляди — это же Митроха к ним бежит. Терпеть его не могу! Такой вредный.
— Вижу, Тинка.
Марица с удивлением разглядывала незнакомцев. Всадник впереди — на великолепном вороном аргамаке, действительно вез девушку. Остальные шли пешком и являли собой очень живописную картину. Среди них выделялось несколько воинов, вооруженных до зубов и ощутимо опасных. Тяжело груженый мул, раненый на носилках, подвешенных между двух лошадей, монах в длинной рясе — все говорило о том, что совсем недавно что-то с ними приключилось.
Кони, которые несли носилки сразу привлекли внимание Марицы. Она с восхищением рассматривала белоснежного красавца, идущего в паре с гнедым. И хотя гнедой тоже был неплох, белый — отличался поистине королевскими статями. Такого чистого белого окраса девушка никогда не встречала. Это был редкий конь. О таких часто говорится в легендах, которые так любят Тина, где белых лошадей наделяют даже магической силой. Говорят, такой был у императора… Красавец! Марице очень захотелось рассмотреть его поближе.
Да и узнать бы, откуда они все, только не подойдешь просто так, не спросишь. Вон как этот поваренок из таверны Куцего, поговорил с высоким воином, который выделялся чем-то незаметным, может осанкой, может манерой держаться, но Марица сразу поняла — главный — он. Широкоплечий и стройный, с тонкой талией, перехваченной черным с серебром поясом, с мальчишкой он говорил недолго, тот еще потоптался возле отряда, оглядывая всех быстрым взглядом, и обратно побежал. Наверное, хозяин послал узнать.
Понятно, что все они в замок направляются. А дорога как раз мимо этого столетнего дуба вьется. Когда подошли уже близко совсем, Марица шагнула глубже в тень, увлекая за собой девчушку. И дыхание затаила. Тинка тоже притихла.
Дуб рос совсем рядом с дорогой, и девушке казалось, что она даже дыхание людей слышит. Конь всхрапнул, почуяв их, но никто внимания не обратил. Да и понятно, видно, что давно идут, устали. Марица обрадовалась было этому, но рано, как оказалось. Потому что как раз поравнялся с ее укрытием тот самый воин, со светлым чубом, выбивающимся из-под шапки. Он повернул вдруг голову, и девушке показалось, что прямо на нее смотрит, хоть и уверена была, что листва надежно их скрывает. Пристальный взгляд его синих глаз казалось целую вечность не отрывался от их укрытия и только когда они прошли мимо, Марица глубоко вздохнула и поняла, что даже не дышала. Смешно ей стало, что повела себя так — как глупая девчонка. Понятно, Тинка, а ей-то вот так стоять и подглядывать… Марица покачала головой, обняла малышку за плечи, спросила: