Все арестованы!
Шрифт:
— Выходи, сволочь, я тебя убью! — стреляя по кустам, орал он. — Убью на месте! Лучше сам сдайся, мерзавец!
И тут вдруг в небо взвился переливчатый индейский клич, который нельзя было спутать ни с чем, потом ещё один, потом ещё. Теловары!
На меня кто-то прыгнул и прижал к земле, я не успел вырваться, но оно и к лучшему, потому что в ту же секунду надо мной просвистели две пули, я замер.
— Ты слишком неосторожен, брат Блестящая Бляха, нельзя так высовываться, — прозвучал над ухом знакомый голос.
— Где Маклак?!
Вдалеке раздался
— Уже уехал, хук! — удовлетворённо заключил индеец, отпуская меня.
— Как ты здесь оказался? — спросил я, вставая и отряхиваясь от лепестков и вытаскивая впившиеся в руки и шею шипы розовых кустов.
— Ты ведь сам сказал, парк Святого Валентина. Мы поняли, что с тобой приключилась беда. Все равно были неподалеку.
— Спасибо, вы появились вовремя.
Мой друг сурово нахмурился и с укоризной напомнил:
— В городе опасно одному. Повторюсь, ты очень внезапно исчез, брат. Мне пришлось сказать охотникам, что ты ушёл на разведку.
— Да, наверное, так оно и было, — не стал ничего объяснять я, видя, что к нам приближаются два индейца с торжествующими минами победителей на лицах. Обоих я видел вчера в вигваме Чмунка. Один засовывал томагавк за пояс, второй прихрамывал на ходу.
— Он ранен? — обернулся я.
— Нет, — спокойно отмахнулся Чунгачмунк. — Просто ступил во что-то нехорошее, здесь часто бегают бродячие собаки.
— Ясно.
— А теперь нам нужно вернуться в резервацию, брат. В резервацию полицейские наведываться не любят.
— Не имеют права? — удивился я.
— Имеют, но не любят. Пошли, Блестящая Бляха.
Мы прошли через весь парк тайными индейскими тропами. Почему-то на индейцев белая магия святого Валентина не действовала, и на запах обильно цветущих роз, от которого меня ещё шатало, они внимания не обращали. Мы вышли к задней калитке, у которой стоял громадный навороченный джип, весь расписанный ликами индийских богов и национальным орнаментом, на раме висели скальпы убитых врагов, а впереди, между фар, череп бизона с крутыми чёрными рогами. На водительском месте сидел толстый индеец в леггинсах из оленьей кожи, с голым торсом и лицом в боевой раскраске. Он приветливо улыбнулся нам, салютуя в небо из двух винчестеров. Я невольно вздрогнул, когда прямо перед моим носом на землю упала подстреленная ворона.
Чмунк прыгнул на переднее сиденье рядом, я с остальными воинами разместился на задних, взревел мотор, и мы победно рванули с места. Один винчестер водителя мой друг забрал себе, другой дал мне. Дьявол раздери, неужели нам ещё придётся отстреливаться?
Не пришлось. По пути на нас пару раз пытались напасть вампиры, но, видя грозно высунувшиеся стволы ружей и боевые томагавки, умудрились как-то развернуться в прыжке и сбежать в подворотню. Мне понравилось чувствовать себя как в танке…
Примерно через полчаса мы приехали в резервацию, но не прямиком в стойбище, а на новое место. Это был подземный бункер, тщательно замаскированный в болоте, оборудованный по последнему слову техники: новейшими компьютерами, локационными устройствами, радиоаппаратурой и приборами слежения. На десятках экранов были видны самые важные точки города и участки леса; по углам помещения стояли базуки, на стенах висели маскировочные халаты, на полках лежали приборы ночного видения. Нас приветствовал стройный молодой индеец в таких же стандартных леггинсах, мокасинах и в очках, я не сразу узнал в нём брата Поцелуй Енота. Чунгачмунк тонко улыбнулся моему растерянному виду…
— Ты понимаешь, нам выгодно, чтобы нас принимали за необразованных дикарей, способных только плясать нелепые танцы вокруг костра. На самом деле всё не так просто. Здесь не только я окончил Гавгард.
— Вы что, собираетесь начать войну?! — спросил я в шоке, не веря собственным глазам.
— Не считай нас террористами, брат Блестящая Бляха, — нахмурился Чмунк. — Но нам надоело, что над нами издеваются и смеются все вампиры. Наши предки были благородны и наивны, заключив с ними этот глупый договор. И мы держим слово, а они веками пользуются тем, что мы превращаемся в черепашек. Ты думаешь, мы не понимаем, как это по-идиотски выглядит? Зато после удара томагавком по башке они зауважали нас настолько, что я, вождь, мог присутствовать на их конференциях.
Один из индейцев сел за компьютер, другой надел наушники и уселся в другом углу комнаты с ноутбуком, проверяя данные с камер слежения. Деловитый Чмунк развернул передо мной карту Поркса.
— По твоему взгляду, брат, я вижу, что у тебя есть план. Говори, и мы пойдем за тобой.
— Хорошо. Но разреши сначала для меня один вопрос. Вампиры сорвались, потому что Пияв сорвался? Или есть ещё другая причина?
— Отчасти. Они верят всему, чему он их учит, и если он выпил кровь, то и они будут поступать так же.
— Но почему бы не делать это тихо и мирно у себя дома, а не бросаться на прохожих?
— Они нападают из протеста. Требуют выпустить Пиява, а власти говорят, что не пойдут на поводу у террористов. По их словам, боятся, что выпущенный доктор вдохновит своих учеников на новые безобразия, волны беспорядков пойдут по всей стране, и тогда их уже никто не остановит.
— Что-то я в этом сомневаюсь. — Я вспомнил этого протагониста на лайнере вампиров, где он буквально излучал мир, понимание и мягкость. — Война не его метод.
— Не его, — согласился Чмунк. — Он стар и мудр, а вот молодёжь горяча и агрессивна.
— Как думаешь, всё это прекратится, когда он будет на свободе?
— Думаю, да.
— Тогда нам нужно выкрасть Пиява.
Все индейцы встрепенулись и посмотрели на меня. Рядовой Чмунк медленно кивнул.
— Где находится тюрьма?
— Вот.
Я взял в руки карандаш и отметил все подходы и отходы от этого здания.
— Есть подробный план?
— Сейчас будет. — Чмунк дал указание Поцелую Енота, и через минуту перед нами лежала распечатка карты формата АЗ с подробным чертёжом всех помещений тюрьмы.