Все будет так, как ты захочешь

Колесникова Анна

– Ты бред несёшь, Галя. Какой мужик, какой муж? Ты смотрела на него такими глазами, словно всю жизнь ждала. – Оттолкнул он её руки, если бы мог, плюнул бы в лицо. – Где тебя носило два дня? Трахалась с ним, да? Понравилось? Теперь прибежала прощения выпрашивать? Нельзя заставить человека, Галя. Можно только назвать его цену. – Схватил её за плечо. Так больно, что девушка вскрикнула, пытаясь скинуть захват. – Назови мне свою, и я заплачу, Галь.

– Пошёл к чёрту!

– Что, думаешь, у меня не хватит, так не волнуйся, у отца займу. – Притянул её к себе, пытаясь отбиться

от второй свободной руки, получая удары по шее, лицу, по плечам. Но парень уже ничего перед собой не видел, не соображал, хотел впиться в губы, оставить следы на белой коже, подмять под себя то, что холил и лелеял два года, к чему прикоснуться боялся. А теперь оказалось, что ему ничего не принадлежит.

Сантиметр оставался между ними, когда в глазах потемнело от боли и нехватки воздуха. Руки разжались автоматически, а сквозь туманную пелену парень мог видеть, как Галя с испуганными глазами отступает, тут же бросается назад, пытаясь что-то выкрикнуть. Её пухлые губы это последнее, что он увидел прежде, чем окончательно отключится.

* * *

– Не нужно, не нужно, оставь…

Шептала я, пытаясь оттащить крепкую руку от шеи Антона. Кричать просто не могла. Даже не сразу поняла, что это Дима. Не сразу почувствовала его тепло, когда он прижал меня к себе и, что-то тихо приговаривая, повёл к машине. Не смогла отозваться, когда услышала первый вопрос, второй.

– Ты… ты убил его? – Поборола себя и спросила, не отпуская его ни на шаг. Где-то в стороне уже могла видеть, как мускулистые мужчины оттаскивают Антона с тротуара и пытаются усадить на заднее сидение подъехавшего автомобиля. Как он валится на него и двери закрываются, как машина трогается с места.

– Ты как?

– Дима… Ты убил его? – Повторяю я, игнорируя вопрос, притягиваю Диму к себе за ворот тонкого пиджака.

– Нет. Сейчас его отвезут домой. Всё хорошо. – Спокойно и медленно внушал он мне, понимая, что я в шоке. – Мы тоже поедем домой.

– Он не поверил…

– Ты мне всё расскажешь, а я выслушаю, обещаю. Давай, давай, малышка.

Дима толкнул меня в глубь салона, сгибая ноги, заставляя подобрать их, сел рядом, по ходу стаскивая босоножки, прижимая к своим горящим от температуры бёдрам, мои ледяные ступни.

– Он мне не поверил, Дим. – Прошептала я, понимая, что засыпаю, отключаюсь в его заботе, кажется, Дима хмыкнул.

– Конечно, не поверил. Иначе ему пришлось бы тебя защитить, а на такие подвиги мальчишка ещё не способен, Галь. Обвинить всегда проще.

Он успокаивающе погладил по голени, сжал в ладонях пальцы, закинул голову вверх, желая найти ответы на какие-то свои вопросы, а потом посмотрел на меня, пытаясь своей улыбкой заставить забыть о происходящем. И в этот раз я не просто верила. Я хотела верить и забывалась от полного убеждения, что всё так и должно быть. Я спала и видела сон. Длинный, запутанный, непонятный и местами страшный. А в конце, словно белый ангел, мелькнуло что-то смутное, расплывчатое. Я помню только тепло, исходящее от странного существа. И я хотела назвать его (существо) мамой. Открыла глаза плавно, мягко, и ощущала лёгкость

во всём теле. Смотрела на Диму, на его нетерпеливый взгляд, на губы, которые не решается тронуть улыбка. На мгновение нахмурилась.

– Где мы? – Попыталась подняться и разглядеть, что творится за пределами машины, и была крайне удивлена, увидев всё тот же центр.

Отобрала у Димы свои ступни, натянула на отдохнувшие ноги босоножки, Кислый притормозил, чтобы, видимо, узнать план действий, а я внимательно смотрела на него.

– Галина. – Протянула руку между сидений, Кислый посмотрел на неё как на змею, но потом пересилил себя, пожал, и даже слегка тряханул по-мужски.

– Алексей. – Представился в ответ, понимая, что пока я этого не услышу, не отступлюсь. Я мило улыбнулась.

– Ну, вот и познакомились, а то всё Кислый, да Кислый. – Я огляделась по сторонам в очередной раз, пытаясь сориентироваться и улыбнулась напрягшимся мужчинам. – Спокойно, мальчики, – погладила мужа по плечу, – я словно другим человеком проснулась, имею право растеряться на секунду. М-м… туда! – Утвердительно кивнула, и указала пальцем в нужном направлении, заприметив знакомые здания.

Пока ехали, сидела вся в нетерпении, словно на иголках. Дима странно посматривал, но молчал, и только когда приказала остановиться у главного торгового центра, оба переглянулись.

– Знаешь, Дим, я уже говорила, что Антон мне не поверил?

Он кивнул, хорошо подумав, стоит ли идти на непонятную провокацию.

– Так вот, очень хорошо, что я узнала его раньше, чем наделала глупостей. Проводишь меня?

Намекнула, что пора бы открыть дверь, он понимающе усмехнулся, из машины вышел.

– Алексей, можно ведь мне называть вас просто Лёша? – Мужчина приподнял брови, а я ему подмигнула. – На Алексея не тянете, и даже не знаю, хорошо это или плохо. – Он сдержал улыбку.

Дверь с моей стороны распахнулась и я увидела Димину ладонь.

– Так вот, Лёша, вы, наверно, езжайте, а мы погуляем. Потом на такси приедем или Дима перезвонит.

Он посмотрел скептически, Дима не мешал.

– Неудобно заставлять вас ждать, а нам с мужем предстоит тяжёлый разговор. И… много покупок.

Я вышла, дождавшись утвердительного кивка мужчины и вместо того, чтобы предложить Диме ладонь, подхватила его под локоть, потянув ко входу.

– Знаешь, когда чувствуешь себя новым человеком, нужно обновляться ещё и внешне. Вообще я часто слышала, что волосы накапливают в себе негативную энергию, поэтому их нужно периодически остригать.

Дима притормозил.

– Я предлагаю отделаться увлажняющей маской. У тебя очень красивые волосы и…

– Да я только чуточку. – Взмолилась и тут же посмотрела торжествующе, слегка обернувшись на отстающего мужа. – Я знаю, что тебе нравятся мои волосы.

– Так заметно?

– Я заметила. Особенно когда ты их на кулак наматываешь.

– Провоцируешь?

– Я бы сказала, дразню. В данном случае одно и тоже, но… – остановилась, на месте развернулась и специально к Диме прижалась грудью, – твоё «провоцируешь», слишком правильно звучит. Чувствую я иначе.