Все что душе угодно

— Par ici, Madame. [1]

Высокая девушка в норковой шубке следовала за увешанным чемоданами носильщиком по перрону Лионского вокзала. На девушке была темно-коричневая вязаная шапочка, кокетливо сдвинутая набок и совершенно скрывающая один глаз и ухо. Подобравшись с другой стороны, можно было, впрочем, разглядеть очаровательное курносое личико и выбившиеся из-под шапочки золотистые локоны, завивающиеся над крохотным ушком. Что ни говори, даже среди типичных американок встречаются совершенно очаровательные создания,

Носильщик на ходу разглядывал таблички по бокам спальных вагонов: «Париж — Афины», «Париж — Будапешт», «Париж-Стамбул».

У последнего он резко остановился, расстегнул ремень, связывающий чемоданы, и они тяжело осыпались на перрон.

— Voici, Madame. [2]

Проводник, стоявший у ступенек, тут же подскочил к ним.

— Bonsoir, Madame, [3]– сказал он со всей учтивостью, причиной которой, возможно, была шикарная норковая шубка.

Девушка протянула ему билет.

— Место номер шесть, — сообщил проводник. — Сюда, пожалуйста.

Он легко взбежал по железным ступенькам, и девушка последовала за ним. Стараясь не отстать от него в тесном проходе, она чудом избежала столкновения с полным господином, неожиданно появившимся из соседнего купе. Мгновение — и широкое благодушное лицо с внимательными глазами исчезло в тамбуре.

— Voici, Madame.

Проводник прошел в купе, поднял окно и подал знак носильщику. Вскоре багаж оказался благополучно размещен на полках, и девушка осталась одна.

Усевшись, она положила рядом с собой маленький алый несессер и сумочку. В купе было жарко, но она, казалось, этого не замечала. Не снимая шубки, она невидяще смотрела в окно. На платформе царила суета. По ней сновали торговцы газетами, шоколадом, фруктами, минеральной водой и прочей мелочью. Они наперебой предлагали девушке свои товары, но она равнодушно смотрела прямо сквозь них. Ее лицо было грустным и озабоченным.

Перрон тронулся и тихо поплыл назад.

— Будьте добры, ваш паспорт, мадам.

Она как будто не слышала. Проводнику, стоявшему в дверях купе, пришлось повторить. Элси Джеффрис вздрогнула и очнулась.

— Прошу прощения.

— Ваш паспорт, мадам.

Элси открыла сумочку, вынула паспорт и подала его проводнику.

— Желаю приятного путешествия, мадам. Я лично за всем прослежу. Я с вами до самого Стамбула, — многозначительно добавил он после паузы.

Элси достала пятидесятифранковую банкноту и протянула ему. Проводник деловито поместил ее в свой карман и почтительно осведомился, когда застилать постель и будет ли мадам ужинать.

Выяснив это, он удалился, чудом разминувшись в коридоре с официантом, который смерчем пронесся по проходу, как одержимый размахивая своим колокольчиком и звучно выкрикивая:

— Первая очередь! Первая очередь! Элси встала, сняла наконец шубку, бросила небрежный взгляд в зеркальце и, прихватив сумочку и несессер, вышла в коридор. Не успела она пройти и нескольких шагов, как «первая очередь» помчался в обратную сторону. Спасаясь от него, Элси отступила в открытую дверь соседнего купе. Там никого не оказалось, и Элси уже выходила, когда ее взгляд случайно упал на добротный чемодан свиной кожи, довольно, впрочем, потертый. Ярлычок гласил: «Д. Паркер Пайн, до Стамбула». Инициалы «П. П.», выдавленные на самом чемодане, как будто этому не противоречили.

На лице девушки появилось странное недоверчивое выражение. В коридоре она на секунду замялась, потом решительно вернулась в свое купе и отыскала номер «Таймс», брошенный ею на столике вместе с другими журналами.

Пробежав взглядом колонку объявлений на первой странице и не найдя искомого, она капризно нахмурилась и отправилась в вагон-ресторан.

Служащий проводил ее к столику. Там уже сидел какой-то господин — тот самый, с которым она чуть не столкнулась в коридоре и которому, по всей видимости, принадлежал чемодан из свиной кожи.

Элси незаметно его разглядывала. Мужчина производил впечатление крайне вежливого, удивительно приятного и — бог знает почему — исключительно честного человека. Как истый британец, первую фразу он произнес не раньше, чем подали десерт.

— Ужасно все-таки здесь топят, — заметил он.

— Действительно, — отозвалась Элси. — Может, попробовать открыть окно?

Мужчина сокрушенно улыбнулся.

— Ни в коем случае! Все остальные будут возражать. Элси улыбнулась в ответ, и беседа оборвалась. Принесли кофе и счет — как всегда, совершенно непостижимый. Уже положив на стол несколько банкнот, Элси внезапно набралась мужества и выпалила:

— Простите, но я видела наклейку на вашем чемодане. Паркер Пайн… это вы? То есть, я хотела сказать, это случайно не вы?..

Она смутилась, и мужчина поспешил ей на помощь:

— Думаю, все же я. Вы ведь имеете в виду: «Счастливы ли вы? Если нет, обращайтесь к мистеру Паркеру Пайну»? — процитировал он объявление, которое Элси много раз видела в «Таймс» и тщетно искала всего полчаса назад.

— Да, — согласилась она. — Какое странное объявление. Мистер Паркер Пайн покачал головой.

— Возможно, кому-то так кажется, но, уверяю вас, я не вижу здесь решительно ничего необычного.

К этому времени вагон-ресторан почти уже опустел, и мистер Паркер Пайн, немного наклонившись к Элси, с отеческой улыбкой спросил:

— Так вы несчастливы?

— Я? — вскинулась было Элси, но тут же обмякла.

— Иначе вы бы не сказали «какое странное объявление», — заметил мистер Паркер Пайн.

Элси помолчала. Уже одно присутствие этого странного господина непонятным образом действовало на нее успокаивающе.

— Н-ну, да, в общем, — признала наконец она. — Несчастлива. Хотя, возможно, я просто волнуюсь. Мистер Паркер Пайн ободряюще кивнул.