Все, что от нас останется
Шрифт:
— Подписывай.
А я даже не знаю насколько для меня была важна собственная жизнь. Я не знаю стояло ли ему вообще слушаться Влада. Но видимо Громов в отличие от меня знал ответ. Именно поэтому он без раздумий оставил подпись на самом последнем листке, все еще периодически поднимая глаза на меня.
— Отлично.
Сильный толчок и я тряпичной куклой вновь рухнула на землю, запнувшись о клочки земли.
— Ну, а теперь, друг мой, тебе придется ее убить, — и с этими словами сердце казалось уже остановилось, покрываясь инеем.
—
Влад вытащил из-под черного пиджака еще один пистолет, и задержав недоверчивый взгляд на моем заплаканном лице, он вручил оружие Громову.
— Давай. У тебя одна попытка, так что целься сразу в голову, — довольный обернулся ко мне. — А ты встань!
Глаза больше не щипало от слез. Боль не раздирала тело. Она не ломала кости и не заставляла задыхаться. Но не потому что ее больше не было. Нет. Я к ней просто привыкла. Так же быстро как и многие люди к чему-то хорошему.
На дрожащих коленях, испачканных грязью, я поднялась на ноги, выпрямляя спину. Пальцы как и пять лет назад, стали нервно убирать куски земли из-под длинных ногтей, пока я же сама равнодушно смотрела на оружие в руках Громова.
Секунда. Резкий рывок и он спустил курок, целясь в голову Влада.
Щелчок.
Второй.
Третий.
Но выстрел так и не раздался.
Громкий смех, отозвался мурашками под кожей и леденящим ужасом. Но смех слишком быстро сменился раздражение, после которого Влад со всей силы ударил Громову по рукам, выбивая не заряженный пистолет.
— Эх, вечно все приходиться делать самому, а жаль…
Пистолет был направлен на меня и на этот раз я уже знала, что щелчок смениться оглушающим выстрелом, а после раной, что будет не совместима с жизнью.
И вот только сейчас, глядя на расстоянии метра в отверстие, из которого вот-вот вылетит пуля, я вдруг поняла, что совсем не хочу умирать. Я не хочу сдаваться.
— Пускай не я стану твоим бумерангом, но однажды тебе придется ответить за все, что…, - рывок и Громов мощным толчком снес Влада с ног, повалив его на холодную землю. Оглушающий выстрел и я понеслась к Станиславу Олеговичу, в надежде помочь. — А!
Бок с силой кольнуло и я болезненно поморщилась, испуганно опуская на белую блузку холодную ладонь.
Перед глазами слишком быстро темнело. Во рту почему-то чувствовался металлический привкус крови, а в организме слишком быстро заканчивалась жизнь.
— Стааас! — В панике закричала я, разглядывая свою ладонь, что полностью была испачкана собственной кровью.
Ядерно зеленые глаза. Звук полицейских сирен где-то далеко-далеко за моей спиной. И земля под ногами начала шататься.
Из последних сил перевела взгляд в сторону обгоревших досок, что больше и не напоминали о моем доме и лицо стало расплываться в опьяняюще счастливой улыбке.
— Пааап… Мамочка, — с трудом
Стас
— Агатааа! Сделайте что-нибудь! Сделайте же что-нибудь! — орал что было сил, пока ноги запинаясь о землю, несли мое тело вместе с Агатой на руках в сторону машины скорой помощи. — ПОМОГИТЕ!
Люди в белых халатах так же быстро неслись навстречу. Мигающие сирены ослепляли глаза. Слезы разъедали кожу лица, а губы тихо шептали молитву.
Я молился сейчас за нее. За ее жизнь. За эту девчонку, которая зубами вырывала свою жизнь все эти годы. И она совсем не заслужила такой смерти.
Не позволив сделать все врачам, я сам уложил Агату на белую каталку, так и не в силах отпустить холодную ладонь.
— Пульса нет. Несите дефибриллятор! Живее!
Ноги рухнули, заставляя колени разбиться о землю. Рука словно в замедленной съемке расцепляла пальцы, отпуская холодную ладонь. Глаза уставились на дрожащие руки, что полностью были испачканы кровью. Не моей кровью. Совсем не моей.
— НЕЕЕТ! Нет! Нет! — кричал до охрипших связок, нервно стирая ладони о свои штаны.
— Разряд!
Зажмурившись из-за всех сил, я поднял голову к небу, сжимая куски земли в кулаках.
— Еще разряд!
И я тихо заскулил, распахивая глаза на темно-синие небо. Холодный ветер бил по лицу, вынуждая песок разбиваться о щеки. И этот холод совсем не приводил в чувство. Он не давал возможности надышать. Он ни на грамм не проветривал мозг.
— Боже, пожалуйста… Я клянусь, что больше никогда у тебя ничего не попрошу. Никогда не обращусь к тебе за помощью, только пусть сейчас девчонка останется жива. Пожалуйста, я прошу тебя…
— Отлично, пульс есть! Доставайте кислородный баллон, — и с этими словами я сорвался в сторону машины скорой помощи, запинаясь об собственные ноги.
И я понимал. Понимал, что даже если сейчас у них не окажется кислородного баллона, я не стану дышать сам. Я умру, но буду отдавать весь воздух Агате, не оставив и капли себе.
— Агата! Агата, ты слышишь меня?! — Рухнул на колени, возле по-прежнему бездыханного тела, нервно сжимая холодную ладонь, под ногтями который так и остались кусочки земли.
— Молодой человек, вы либо сядьте и не мешайте, либо выйдите из машины! — рявкнула на меня какая-то женщина. — А че стоим! Поехали! Поехали!
Быстро уселся на сиденье возле самой двери и взгляд тут же наткнулся на Турского, которого вели двое полицейских с руками за спиной.
А для меня до сих пор была загадка кто вызвал полицейских и скорую. Наверное, спасибо громким выстрелам, которые и привлекли внимание властей. А может это сделал и сам Турский, в надежде на то, что к их приезду Агата уже будет трупом, а я с оружием в руках, на котором обязательно найдутся мои отпечатки.