Все цветы Парижа
Шрифт:
Я кивнула и сделала большой глоток эспрессо.
– Странно просить незнакомого мне человека рассказывать мне про меня. Мне хочется узнать больше подробностей.
– Подробностей? Не знаю. Но я могу сообщить вам о моих впечатлениях.
– Пожалуйста, – попросила я. Он вздохнул.
– Я знаю, что вы приходите каждое утро ровно в семь тридцать, ни на минуту раньше или позже. Вы заказываете одно и то же. – Он показал на мою тарелку. Яйцо пашот на шпинате. И ни с кем не разговариваете.
Я усмехнулась.
– Ясно, я еще та тусовщица.
Он долго
– Что такое?
Он покачал головой.
– Просто… вы улыбаетесь.
– И это что… странно?
Он заглянул мне в глаза.
– Вы никогда не улыбаетесь.
Я потерла то место на голове, которое пострадало сильнее всего. Оно до сих пор было болезненным, но уже не так, как в больнице.
– Ого, – сказала я. – Кажется, я была жалкой и несчастной.
Он напряженно улыбнулся.
– Я бы так не сказал.
– Судя по вашим словам, очень жалкой.
– Нет, нет, пожалуйста, не преувеличивайте, – убежденно заявил он.
– Тогда что? Я просто была замкнутой?
– Нет, Каролина, если вам интересно услышать мое скромное мнение…
– Да, да, пожалуйста. Мне интересно все, что вы можете мне сказать.
Он нахмурился.
– По-моему, вы просто очень… печальная.
– Почему? – Я наклонилась ближе к нему, словно этот незнакомец держал в руке ключ, отпирающий мои воспоминания, – но, увы, ключа у него не было.
– Простите. – Он пожал плечами. – Мне жаль, что я больше ничем не могу вам помочь. – Он встал, услышав, как его позвали из кухни.
– Постойте, – попросила я. – Вы можете сказать мне что-нибудь еще? Как я могла стать такой печальной, жалкой, угрюмой? – Я снова поглядела на Марго и с сожалением покачала головой. – Вероятно, я обругала ее когда-то.
Он поправил свой фартук.
– Работая в ресторане, много узнаешь о людях. Ты видишь все, от красоты до безобразия, и со всеми промежуточными оттенками. С годами я твердо понял одну вещь – что обиженные люди сами обижают других людей.
– Обиженные люди обижают других людей, – повторила я. – Ого.
– Может, вы не знаете причину, Каролина, но вы обижаете.
Я жадно ловила каждое его слово, но он замолчал.
– Простите, я должен вернуться на кухню. Но завтра для вас будут готовы яйцо пашот и шпинат.
Возможно, я обиженная особа, но я решила, что не стану обижать других. Больше не стану. И мне пора есть вкусные блюда.
– Спасибо, но завтра я, пожалуй, съем вместо этого киш.
– Превосходная идея, – одобрил он.
Улицы Парижа казались мне лабиринтом. Запрокинув голову, я глядела на дома, возвышавшиеся над узкими улицами; их балконы обрамляла ярко-розовая герань. Куда мне пойти, направо или налево? Трудно поверить, но я вроде прожила тут три года. Я остановилась и спросила по-французски дорогу у старушки; мои слова прозвучали изысканно и литературно. Интересно, какие еще у меня есть латентные навыки? Возможно, я умею делать шпагат или читать наоборот Клятву верности флагу [1] .
1
Клятва, которую приносят в начале каждого школьного дня при подъеме флага миллионы американских школьников.
Вдалеке я заметила салон Apple, зашла в него и обратилась к продавщице с кольцом в носу и синими волосами. Я объяснила по-английски мою проблему, а она скептически посмотрела на меня.
– Вам придется это стереть, – наконец ответила она по-французски.
Я покачала головой.
– Вы меня не поняли. У меня амнезия. Я попала в аварию и неделю пролежала в больнице. – Я подняла мой ноутбук. – Мне нужно открыть этот компьютер.
Она тупо смотрела на меня, словно я только что сообщила ей, что я дочь Стива Джобса и хочу, чтобы она прислала мне по одному экземпляру всех гаджетов магазина, а счет направила отцовской фирме.
– Пожалуйста, – попросила я.
Она что-то сообщила по головной гарнитуре, и через минуту появился мужчина лет пятидесяти.
– Мне жаль, – сказал он голосом робота, – но мы не можем ничем вам помочь, поскольку на вашем компьютере установлен защищенный пароль. – Он открыл мой ноутбук и показал на экран. – Вы не получите доступ к защищенным паролем файлам, но можете залогиниться как гостевой пользователь. Так вы сможете пользоваться девайсом.
– Спасибо, – уныло пробормотала я и направилась к двери.
Я долго и бесцельно бродила по улицам, пока они не стали вновь казаться мне знакомыми. Мой внутренний компас, вероятно, знал, как привести меня домой, и через некоторое время я увидела впереди «Бистро Жанти». Было уже около семи вечера, и мой желудок урчал. Я вспомнила владельца ресторана, проявившего ко мне доброту. Не покажется ли ему странным, если я вернусь и пообедаю?
Я вспомнила, что он говорил про стейк, и отбросила сомнения. Когда я вошла в зал, меня встретила другая старшая официантка, темноволосая и постарше. Непонятно, знала она меня или нет.
– Вы одна? – спросила она. Я кивнула. В ресторане было многолюдно, но я заметила свободное место возле бара, и она отвела меня к стойке и оставила с меню и стаканом воды.
Я достала из сумочки телефон, только что заряженный в салоне Apple, и порадовалась, что на нем не установлен пароль. Открыла мою переписку, но все мои тексты, кажется, были удалены. Мои контакты тоже не представляли особого интереса – только список имен, которых я не знала. Не было «Фейсбука» с «Твиттером», где я могла бы порыться. Я открыла папку с фотографиями и обнаружила там только две картинки: одна – задний дворик дома с пальмами и бассейном. Я вспомнила картину на стене в квартире, ту, где чаша с лимонами. На следующем фото две фигуры где-то на пляже. Мужчина и маленькая девочка держатся за руки, стоя спиной к камере.