Все десять пальцев
Шрифт:
Кирюха кивал, всем видом давая понять, что шевелить языком не в состоянии.
– Я тут поговорил с ребятами... Дамир Бейбутов на балконе с какой-то девкой шустрил. Так шустрил, что сердце не выдержало. Классический пример «сладкой смерти».
Студент Шнееман приподнял брови: мол, а я при чем?
– Я уже не говорю, что этот случай сам по себе безобразен. Важно другое: перед тем, как его на «скорой» увезли, Дамир звал какую-то Юльку. Свою девку. Я проверил по документам: никакой Юльки в этом году у нас нет. Сколько
«Начинается...» – понял Кирюха.
Комендант потер ладонью лист плексигласа на столе и сердито затараторил, проглатывая окончания слов:
– Начинается все с того, что МНЕ звонит какой-то бандит и угрожает МНЕ. Якобы в МОЕМ общежитии Я прячу постороннюю девчонку. Можешь себе представить?
– Могу, – спокойно сказал его собеседник.
Олег Иванович закручинился.
– Я искал ее три дня. Но сомневался до самого последнего момента. Не верил. Что за девчонка? Как проникла сюда? Где скрывается? Абсурд! Нонсенс! И что же выяснилось прошлой ночью? Эта дрянь даже не скрывается! Она ночью сношается на балконе с наркоманом!
Парень сочувственно кивал.
– Кстати, как ты там оказался?
Этого вопроса Кирюха ждал давно.
– Мне нужно было увидеть Дамира...
– В час ночи? – саркастически скривился комендант.
– Я готовился к экзамену... – Кирюха продолжал изображать лунатика. – Спать хотелось зверски. А Дамир мне говорил, что у него где-то были кофеиновые таблетки... Я пошел, хотел стрельнуть...
– Кофеиновые таблетки? Это опасная игрушка, Шнееман. Не зря в цивилизованных странах их запрещают. Можешь закончить как Дамир.
– От одной таблеточки – вряд ли...
– Ты поднялся на шестой этаж и увидел своего друга с чужой девкой?
– Нет. Я увидел, что дверь на балкон открыта и что там кто-то лежит. Подбежал, смотрю: Дамир. Я сразу понял, что у него опять сердце отключилось...
– То есть прецеденты были?
– Да. Дамир – сердечник.
– Меня это не удивляет. А девку ты не видел?
– Нет, еще раз говорю...
– Куда же она делась?
– Слушайте, когда они там сношались, меня поблизости не было. И никакую Юльку я не знаю! Я думаю, все было так: Дамир кончил – от остроты ощущений сердце отказало – девка испугалась и убежала. Когда я пришел, он валялся с закаченным глазами, как настоящий труп! Чудо, что он выжил!
Эту тираду (в которой не было ни единого слова неправды!) Кирюха произнес громким раздраженным голосом. Очень хотел добавить: «Оставьте меня в покое», но сдержался. Испортить отношения с комендантом никогда не поздно.
– Верите вы мне или нет – ваше дело, – сказал парень. – Других свидетелей все равно не найдете.
– Да, да, это все верно... – грустно покачал головой Олег Иванович. – Ведь мы с тобой доверяем друг другу?
Кивок.
– А зачем ты сбросил на мою машину пивную бутылку?
– Мы с вами давно уже обговорили эту проблему, Олег Иванович. Это вышло случайно.
– Ну а все-таки, зачем ты это сделал? Покуражиться захотелось?
– Я вообще ни о чем не думал! Машинально допил, машинально швырнул...
– Вот, – по лицу коменданта было видно, насколько сильно он огорчился. – Как раз то, о чем я только что сказал. Шнееман, я же прекрасно знаю, что бутылку сбросила Анастасия Мордякина. И ты прекрасно знаешь, что я прекрасно знаю. Но продолжаешь меня обманывать, сам на себя наговариваешь. Зачем?
– Вас там не было. Вы не можете знать, кто кинул бутылку. Это мог быть любой из нас троих.
– Предположим, я провел собственное маленькое расследование.
– И что? – спросил Кирюха с вызовом.
– И то, что если ты с такой легкостью идешь на обман, то как я могу тебе верить?
– Не сочтите за наглость, Олег Иванович: мне представляется, что вы неверно употребляете слово «обман». Обманывают всегда ради какой-то выгоды. А в чем моя выгода? – Кирюха понемногу расходился, забывая роль сонного страдальца.
– Вот и я не знаю, Кирилл, в чем твоя выгода. По-моему, ты просто в Робин Гуда играешь. Глупо!
Он откинулся в кресле, заложил руки за голову: в районе подмышек его голубая рубашка была темной от пота.
– Я звонил в больницу. Дамир Бейбутов будет жить. Благодаря тебе. Не знаю, конечно, как тебе это удалось, но если бы не твоя находка с электрошокером, мы бы сейчас думали, как помягче сообщить его родителям о смерти сына.
– Я лично сомневаюсь, что он долго протянет.
– Ему нужен курс лечения от наркотической зависимости. Я предложил направить его в центр реабилитации. А там... как знать! Я оптимист!
– А я реалист! – Кирюха спародировал пафосную интонацию коменданта, не пожалев нахальства.
Олег Иванович поморщился и заговорил в своей обычной манере – быстро и сердито:
– Шнееман, мы с тобой оба знаем, что пацан плохо кончит. Пусть он это сделает в любом притоне или прямо на улице – только не на МОЕЙ территории. Я действительно благодарен тебе за то, что ты не позволил ему осквернить наше общежитие трупом. Я умею благодарить. Много у вас осталось работы в актовом зале?
– Так... Обои доклеить, двери покрасить, пару досок прибить... Сегодня закончим.
– Заканчивайте и можете считать себя свободными. Я собирался нагрузить вас на месяц вперед – забудьте об этом. Долгов у тебя больше нет, Кирилл. Ты рад?
– Рад, – согласился тот. Ему показалось, что Олега Ивановича просто-таки распирает от гордости за собственное великодушие. (Того и гляди пернет.)
– Жаль, что я не могу побеседовать с Дамиром про ту девку. Боюсь, мы с тобой еще не скоро его увидим. Держи ухо востро. Приказ ясен?
– Так точно, – безо всякого энтузиазма ответил Кирюха.