Все дороги ведут…

Воробьев Сергей

Откровение XXI

Крушатся в прах столетия и годы,

Сам демон ночи, встав на эшафот,

Кровавым взглядом мутно обведёт

Собравшиеся вкруг него народы.

И будет он вершить свой страшный суд,

Размахивая топором над плахой,

Застынут толпы, наглотавшись страха,

И

будет страх теснее крепких пут

Но, вопреки Демону ночи, «Бог в себе весь мир хранит». И посылает во спасение Ангела:

Я получил из вечности урок:

В глубины ада сердце заглянуло —

Смертельным ветром на меня пахнуло,

Но Ангел от беды предостерёг.

Безропотно, раскаяньем дыша,

И очищаясь от греха и скверны,

Душа рождалась заново, наверно,

И пробуждалась к жизни не спеша.

Нельзя не удивиться этому пробуждению к жизни заблудшей до поры души. Пробуждение, удивление новому, прозрение – начало постижения Света Божественной Благодати любви:

Душа томится в ожиданьи Дня,

Я всматриваюсь пристальней в светило.

Но сколько света нужно для меня,

Чтобы его мне, наконец, хватило?..

Поэту с обострённым чувством восприятия мира в себе, и себя в мире, удалось, благодаря Дару слова, выразить Сущее своими неповторимыми, яркими, волнующими строфами. И его СЛОВО снова и снова согревает наши сердца. Сердца тех, которые не утратили Божественного дара удивления и восхищения.

Лидия Соловей – поэт, музыкант

Стихи

Мне не заснуть от тишины,

Я рву поводья и не слышу,

Как бьёт копытом вороной

Нетерпеливо подо мной,

Боясь сорваться с вышины —

С осклизлой под дождями крыши.

Я над толпой, я над молвой

Свой путь прочерчиваю всуе

И внемлю голосу Земли.

Проходят мимо корабли

Сквозь призрак ночи роковой,

Огнями кружево рисуя.

Мне не заснуть от тишины,

Раскрылись двери: мир у входа,

Но что за ним, какая Тора,

Какой пророк у договора

Стоит. И только слышим мы —

Скрипит перо, стекают годы.

Океан

«Не навлеки на утлый наш ковчег…»

Не навлеки на утлый наш ковчег

Штормов и бурь коварную погибель,

Когда в волнах броня хрустит на сгибе

Дредноутов сработанных навек.

А наш пловец залатан и скрипуч,

И мы на нём – испуганные души,

Всё ищем тщетно долгожданной суши,

Высматривая остров среди туч.

Пусть он скалист, угрюм и одинок,

Сырой туман пусть липнет к его склонам,

Пусть будет только он виденьем скорым,

Прильнём к нему в положенный нам срок.

«Как всё зыбко, мой Боже, на этой Земле…»

* * *

Как всё зыбко, мой Боже, на этой Земле,

Лунный лик из-за туч весь рябой,

И плыву я под ним на чужом корабле

Средь земель, освящённых Тобой.

Зыбь на море, и горы по борту в зыби:

Вал за валом, гряда за грядой.

Мою душу тревожную Ты усыпи,

Окропи её, Боже, водой.

Подыми меня в горы на взлёте крутом:

Как блаженна Земля с высоты,

И кругом ни души… я опомнюсь потом,

Но на миг дай забыться мне Ты.

А опомнюсь (сказал уже – это потом) —

Как утла наша лодка в ночи,

И не видно земли, будто всюду потоп…

Что же делать? Меня научи.

То ли ждать под луной, когда воды спадут,

То ли парус поставить тугой?

Гласа нет. Лишь ветра злую песню поют,

Помолись за меня, Ангел мой.

«Опять Атлантика, начало декабря…»

* * *

Опять Атлантика, начало декабря.

В который раз пускаюсь я по свету

Поближе к солнцу, а скорее – к лету,

И совершаю это точно, как обряд.

Как некий ритуал, предписанный Судьбой,

Рецепт от бурь и зимней непогоды.

Туда несёт меня, где ласковый прибой