Все дозволено (с илл.)
Шрифт:
— Что значит «нирвана»? — спросил Капитан.
— Покой. Блаженство. Радость.
— А точнее?
— Не знаю. Из Нирваны не возвращаются.
— Кто же знает?
— Учитель.
«Опять Учитель. Великий миф гедонийцев. Все знает, все видит. Живой- во всяком случае, мыслящий- бог, не вмешивающийся в жизнь, но творящий ее. Парадоксально звучит,но подтверждается наблюдениями.Пока, во всяком случае».
Капитан уже не боялся спрашивать.
— Почему ты называешь себя ксором, а нас — вольными?
— А разве это не так?
— Так. Но в чем разница?
— Вы живете в хаосе,
— Чем замкнутые?
— Не чем, а на что. Замкнутые на себя. Цикличность информации. Рождается в себе, перерождается, рождает новую.
— Цепь ассоциаций?
— Не цепь, а кольцо. Вы должны знать.
«Мы должны знать, но не знаем. Неувязочка, которую наш немногословный или, вернее, немногомысленный собеседник может неправильно истолковать. Не будем дразнить гусей».
— Мне пора,- беззвучно сказал ксор.
— Возьмешь нас? — спросил Малыш.
— Идите. Я в лепо.
— В лепо так в лепо,- согласился Малыш.- Пошли, Кэп.
Они подошли к стене и подождали какую-то долю секунды, пока она не исчезла. Но не увидели за ней знакомого белесого коридора.
Пол туннеля загибался к потолку длинным ребристым пандусом, а наверху у крыши виднелся ровный прямоугольник отверстия: кусок синего неба, вписанный в рамку светящегося потолка.
— Почему мы шли пешком, а не воспользовались мгновенностью передвижения? — спросил Капитан.
— Мгновенность удобна, но мышечное передвижение необходимо. Нельзя расслабляться,- сказал ксор и смешался с толпой, вернее, пошел сквозь нее, обходя сидящих и переступая лежащих.
Вероятно, Капитан был прав: они впервые попали в город в часы, когда гедонийцы прятались от палящего солнца в своих домах-сотах, превращавшихся по желанию хозяев в удобные для них комнаты. А теперь в городе кипела жизнь. Множество людей в пестрых, причудливо скроенных и раскрашенных костюмах на крышах, на площадях, группами и в одиночку чего-то ждали, как переполненный зрительный зал ждет стремительного разлета занавеса.А может быть, впечатление обманывало и ожидающая толпа была просто бесцельным скучающим сборищем, ожидающим краткого мига развлечения. Откуда и как придет к нему этот миг? Со стен домов, на которых воображение неведомых художников меняло светящиеся картины — цветную бессмыслицу красок и путаную геометрию линий? С мачты-игры- излучатель или антенна? — чуть вздрагивающей от легкого ветра? Или из черных отверстий в крышах, одно из которых только что привело сюда двух чужаков в этой толпе.
На этот раз она не безмолвствовала: отрывистые возгласы негодования или радости, какие-то крики вдалеке, иногда резкий пронзительный свист. Все это явно противоречило словам ксора о бессмысленности звуков в мире осмысленной информации.
Малыш не удержался и напомнил об этом их спутнику.
— Ты прав,- ответил тот,- эмоциональные вспышки,низкий уровень интеллекта, а в результате сокращенный объем информации.
Космонавты уже привыкли к отрывистым мыслям гедонийца и научились лепить из них стройные, хотя иногда и малопонятные конструкции речи. Но в последнем объяснении ксора ничего непонятного не было: разумный, по здешним представлениям, человек не станет выражать свои чувства выкриками. Старая земная поговорка «молчание- золото» обрела
Неожиданно ксор остановился, отступая на шаг. Перед ним выросли трое — атлеты в одинаковых белых шортах, одинаковых синих майках-шнуровках, оставлявших открытыми одинаково загорелые бычьи шеи. У бедер на золотых колечках висели одинаковые черные дубинки, похожие на земные — полицейские.
Капитан и Малыш не могли слышать, о чем они говорили с ксором: мысленный обмен был заблокирован. Но вдруг один из них, как заправский земной хулиган, ударил ксора по лицу, ударил лениво, словно выполняя привычную и скучную обязанность.
— С ума сошел,- сказал Малыш и, сжав кулаки, шагнул вперед.
Капитан задержал его:
— Не вмешивайся.
А вмешиваться и вправду не стоило. Обиженный не ответил на удар. Он по-прежнему бесстрастно глядел на обидчиков, словно пощечина была только детской забавной шуткой.
А «шутник» в синей шнуровке отстегнул дубинку и размашисто с оттяжкой саданул ксора по плечу. Малыш даже зажмурился: такой удар кость перебьет, рука плетью повиснет. Но ксор только плечом повел — едва заметное движение,- и дубинка скользнула вниз.
Он обозлился, этот палач-супермен с подозрительно знакомой дубинкой. Она снова взлетела- черное продолжение руки, снова ксор неуловимо повел корпусом, и супермен не удержался на ногах: слишком велика была инерция удара.
Никто даже не обратил внимания на эту сцену. Люди шли мимо или стояли, даже не обернувшись,- ни любопытства, ни жалости. Да и дружки супермена с дубинкой только глазели, не вмешиваясь, не помогая и не удерживая своего компаньона. А тот уже вскочил легко, сноровисто- стальная пружина, не человек,- вскочил, снова взмахнув дубинкой. Ксор по-прежнему невозмутимо смотрел на него с затаенной, как показалось Капитану, усмешкой: атакой больше, атакой меньше — какая разница, если дубинка снова скользнет по телу, не оставив ни синяка, ни царапины. Так и случилось: нападающий вновь промахнулся, побежденный удивительным искусством защиты, которым владел их спутник.
Капитану надоело ждать. Он рванул за плечо хулигана в синей шнуровке и ребром ладони ударил его по горлу. Тот сразу обмяк и рухнул на дорогу, уронив дубинку. Капитан подобрал ее — пригодится когда-нибудь,- перешагнул через упавшего и крикнул Малышу, кивнув на все еще неподвижного ксора:
— Бери этого непротивленца и шагай дальше. А то он так полдня простоит.
Малыш подхватил гедонийца под руку и присоединился к Капитану. Минуту, две, три шли молча, потом ксор спросил:
— Зачем ты его ударил? Он подражатель: сам не может. Низший коэффициент информационного накопления.
— Кому же он подражает?
— Гатрам.
— Это кто?
— Сверхлюди. Очень опасны.- Ксор даже поежился.- Я бы с такими не справился. Они знают юго.
— Не понял.
— Силовой комплекс.
— А информация? Тоже с низким коэффициентом?
— Нет, часто выше нормы.
— Значит, ты слабее?
— Нет, мой коэффициент едва ли ниже.
— Но ты их боишься.
— Только потому, что они знают юго.
— И будут нападать?
— Да.
— Зачем?
— Информация. Ударить, убить, послать в перекройку.