Всё ещё Люблю

Андрианова Лидия

— Из-за Егора? — хмуро спрашивает он.

— Да. Егор был холоден к сыну, — говорю ему.

— Он бил тебя? — глядя мне в глаза, напряженно спрашивает Кирилл.

— Не часто. Когда был зол или чем-то недоволен, — мне стыдно признаваться в этом, поэтому я не уточняю, что недоволен и зол Егор был довольно часто.

— Ублюдок, — сжав челюсть и кулаки, прикрыв глаза, сквозь зубы говорит Кирилл.

Молчу. А что тут скажешь? Егор действительно был еще тем больным ублюдком.

— Почему твои родители не вмешались? Неужели они не знали, как он с тобой и сыном

обращается? — распахнув глаза, задаёт новый вопрос он.

Тяжело вздохнув, подхожу к столу, выдвигаю стул и сажусь. Разговор будет непростым. Хотя когда у нас с Кириллом он был простым? Только в далеком прошлом…

— Ты не знал Егора, поэтому тебе сложно понять, что за человек он был. Он умел играть. Все вокруг думали, что у нас счастливая семья. Что Егор любящий муж и замечательный отец. На публике Егор становился другим. Внимательным, заботливым, мягким, галантным. Им восхищались, а мне завидовали. Но стоило нам остаться один на один, его лживая маска спадала и обнажала его жестокую сущность. Он был тираном. Ревнивым тираном. Он все контролировал, без его ведома я не могла и шагу ступить. Жизнь с ним была для меня адом. И лишь после его смерти я смогла нормально вздохнуть.

Замолкнув на секунду, переведя дыхание, продолжаю:

— Я думала, что отец ничего не замечает. Что он верит Егору. Но недавно узнала, что отец догадывался, как нам с Данькой живется. Но помочь он не мог. Против Егора нам было не выстоять. Я могла развестись с ним и вернуться к родителям, но тогда я бы навсегда потеряла сына. Я не могла этого допустить. Да и сомневаюсь, что Егор отпустил бы меня. Он скорее убил бы меня, чем позволил уйти от него. Так что все было непросто.

— Я даже представить не мог, что тебе так несладко жилось с ним, — глухо произносит Кирилл после почти минутной паузы, в течение которой мы сидим в тишине. — Я видел ваши совместные снимки в интернете, в газетах. Вы казались счастливыми. И я ненавидел тебя за это. Мне жаль, Саша… Так жаль, что меня не было рядом. Что тебе пришлось через всё это пройти.

— Это не твоя вина… — выдавливаю я. Горло сводит спазмом от приближающихся слёз, и говорить становится почти невозможно.

— Я должен быть найти способ поговорить с тобой. Должен был понять, что ты не могла по своей воле, не сказав ни слова, бросить меня. А я просто принял все на веру. Сдался.

— Ты звонил, — напоминаю ему.

— Да, звонил. И это всё, что я сделал. Просто звонил, — с глухим смешком произносит Кирилл. — Это ты должна меня ненавидеть. Презирать за все обидные слова, что я тебе говорил, — смотря мне в глаза, добавляет он.

— Мне не за что тебя ненавидеть. Ты в этой ситуации такая же жертва, как и я. Так сложилась судьба. Мы были бессильны тогда что-либо изменить.

Кирилл яростно потирает руками лицо. Тяжело вздыхает. А я только сейчас замечаю, каким усталым, осунувшимся он выглядит.

— И что нам теперь делать? — спрашивает он то ли у меня, то ли у самого себя.

Смотрит на меня внимательно, словно пытается что-то понять или найти.

— Жить дальше, — отвечаю ему. — Теперь ты можешь отпустить прошлое и жить дальше. Создать семью со своей девушкой.

Воспоминание о Кристине причиняет боль, но я её почти не замечаю. Кирилл должен быть счастлив. Я хочу, чтобы он был счастлив. Пусть и не со мной.

— А ты? — снова вскинув на меня глаза, спрашивает он. — Что будешь делать ты?

— Растить сына. Работать. Жить спокойной жизнью, — пожав плечами, перечисляю ему.

— Снова выйдешь замуж?

— Нет. Я не уверена, что еще когда-нибудь смогу пойти на этот шаг.

— Разве провести всю жизнь в одиночестве лучше?

— Для меня, наверное, это лучший вариант. Я слишком травмирована браком с Егором. Одна мысль, что в моей жизни снова появится мужчина, от которого я буду зависеть, пугает меня до дрожи.

Кирилл прикрывает глаза, словно мои слова причиняют ему нестерпимую боль. Когда же он снова их открывает, то говорит:

— Брак не зависимость. Твои отношения с Егором не были нормой. Ты ведь это понимаешь? В нормальных семьях нет зависимости. Там партнерство. Равноправие. Уважение.

— Знаю. Понимаю, что ты, возможно, прав, но для меня это больная тема. Мне потребуется немало времени, чтобы оправиться от брака с Егором. И я не уверена, что когда-то смогу решиться опять выйти замуж.

Я говорю открыто. Хочу, чтобы Кирилл понял, что я уже давно не та жизнерадостная девчонка, которую он знал и любил. Я взрослая, травмированная, с кучей комплексов женщина. Чей муж был чудовищем. И который, несмотря на свою смерть всё еще имеет надо мной власть. В моем сердце живет неподвластный, на уровне инстинктов страх.

Кирилл подвигается со стулом ближе ко мне. Берет мою руку в свои теплые ладони и, глядя прямо в глаза, говорит то, от чего у меня перехватывает дыхание.

— Ты оправишься. Ты смогла выдержать пять лет брака с Егором. Значит, сможешь справиться и с ранами, что он тебе нанёс. А я буду рядом и помогу тебе. Если ты, конечно, позволишь.

— Зачем тебе это? — почти шепчу я.

— Потому что я всё еще люблю тебя. Всегда любил. Даже когда думал, что ненавижу. Теперь, зная правду, я больше тебя не оставлю. Не брошу наедине со своими страхами.

Слова Кирилла попадают в самое сердце. Он, наверное, даже не представляет, как много они значат для меня. Как важны, необходимы мне. Ведь несмотря на всё — разлуку, брак с Егором — я всегда любила только его. Кирилл всегда жил в моем сердце. Он единственный мужчина, к которому тянется моя душа.

Я больше не сдерживаю слёз. Позволяю себе эту слабость. Смотрю на Кирилла сквозь мутную пелену соленой влаги.

— Думаешь, у нас получится начать все сначала? — дрожащим от слёз голосом спрашиваю у него.

— Я уверен, что получится, — протянув руку к моему лицу, он осторожно, боясь меня напугать, стирает влагу с моих щёк. — Будет непросто, но мы справимся.

Как же мне хочется верить его словам. Хочется, чтобы действительно у нас получилось начать все с чистого листа.

— А как же Кристина? — вспомнив снова о девушке Кирилла, спрашиваю у него.