Все хроники Дюны (авторский сборник)
Шрифт:
— Мы просто переживаем упадок вместе со Скитейлом, — сказала Шиана.
— О? — Беллонду беспокоила тайна Шианы.
— Мы думаем, что творим историю, — сказала Шиана. Она снова встала рядом с Тамалан и обе стали смотреть в окно.
Беллонда вновь обратила свое внимание к Одрейд.
— Ты понимаешь это?
Одрейд не обратила на нее внимания. Пусть Ментат сама с этим разбирается. Проектор на рабочем столе щелкнул, высветив сообщение. Одрейд огласила его.
— На корабле все еще не готовы.
Она посмотрела на две напряженные спины перед окном.
«История??
Что до Дома Ордена, тут было мало того; о чем Одрейд нравилось думать как, к примеру, о творении истории до появления Достопочтенных Матерей. Только постоянное повышение уровня Преподобных Матерей, проходившее сквозь Страсти.
Как река.
Она текла и уходила куда-то. Ты мог стоять на берегу (как и они и делали, порой думалось Одрейд) и мог наблюдать течение. Карта может сказать тебе, куда течет река, но не может раскрыть более существенных вещей. Карта никогда не покажет частных рейсов речных судов. Куда они плывут? Карты имеют ценность в свое время. Распечатки или микрофильмы из Архивов. Это были не те карты, которые им требовались. Нужна была какая-нибудь получше, та, которая была привязана ко всем этим жизням. Эту карту ты можешь занести в свою память и временами извлекать ее для более тщательного рассмотрения.
«Что бы случилось с Преподобной Матерью Перинтой, которую мы послали в прошлом году??
Карта-в-Памяти приняла бы и создала «Сценарий Перинты». Она воистину твоя на реке, конечно, но разница небольшая. По-прежнему им была нужна карта.
«Нам не нравится, когда мы попадаем в какие-либо еще потоки, что не дает узнать, что будет за следующим поворотом реки. Мы всегда предпочитаем перелетать, даже если командные установки должны быть частью этих потоков. Каждый полет содержит непредсказуемые моменты».
Одрейд подняла взгляд и увидела, что трое ее собеседниц смотрят на нее. Тамалан и Шиана повернулись к окну спиной.
— Достопочтенные Матери забыли, что такой консерватизм в любой его форме может быть опасен, — сказала Одрад. — Что, и мы тоже об этом забыли? Они продолжали взирать на нее, но слушали. Стань чересчур консервативным, и ты не будешь готов к неожиданностям. Этому учил их Муаддиб, и сын его Тиран Уделал этот урок навсегда незабываемым.
Угрюмое выражение не сходило с лица Беллонды. В глубине сознания Одрейд прошептала Тараза: «Осторожнее, Дар. Мне везло. Я быстро захватывала преимущество. Как и ты. Но ты не можешь зависеть от удач, и именно это их и заботит. Никогда даже и не жди удачи. Куда лучше доверять своему отражению в воде. Пусть Белл скажет свое слово».
— Белл, — сказала Одрейд, — Я думала, что ты примирилась с Дунканом. — В пределах, — определенно с оттенком обвинения.
— Мне кажется, что нам следует отправиться на корабль, — заговорила Шиана с ноткой требовательности. — Не время ждать. Неужели мы боимся того, чем она может стать?
Там и Шиана одновременно повернулись к двери, словно один и тот же кукловод дергал их за ниточки. Одрейд обнаружила, что приветствует это вмешательство. Вопрос Шианы насторожил их.
?Чем может стать Мурбелла? Катализатором, Сестры мои. Катализатором». Порыв ветра ударил им в лицо, когда они вышли из Центральной, и Одрейд сразу же возблагодарила существование пневматического транспорта. Прогулки могли подождать до более теплых времен без этих вспышек ураганчиков, что рвали их одежду. Когда они сели в частный экипаж, Беллонда еще раз повторила свой обвиняющий припев:
— Все, что он делает, может быть маскировкой.
Еще раз Одрейд провозгласила часто повторяемое предостережение Бене Джессерит ограничивать свое доверие Ментатам.
— Логика слепа и часто понимает лишь свое собственное прошлое.
Тамалан вступила в разговор с неожиданной поддержкой.
— Ты становишься параноиком, Белл!
Шиана заговорила более мягко.
— Я слышала, как ты, Белл, говорила, что логика хороша для игры в пирамидальные шахматы, но часто она слишком медленно помогает в нуждах выживания.
Беллонда сидела в накаленном молчании, и лишь слабое шипящее урчание движения в трубе нарушало тишину. Одрейд заговорила под стать Шиане. «Нельзя с раной в душе ехать на корабль».
— Белл, дорогая Белл. У нас нет времени рассматривать все ответвления состояния наших дел. Мне не можем более говорить: «Если случится то, то конечно должно воспоследовать это, и в таком случае наши действия должны быть такими-то и такими-то, и такими-то…?
Беллонда откровенно хихикнула.
— Ох какая я! В заурядном разуме может быть подобный беспорядок. И я не должна требовать того, что нужно нам всем, но чего мы иметь не можем достаточного времени для каждого плана.
Это говорила им Беллонда Ментат, показывая им, что знала о трещине, проделанной гордыней в ее заурядном разуме. Что же за глупо организованным, неопрятным местом был этот разум… «Представить только, до чего додумался бы не-Ментат, будь у него такая каша в голове». Она протянула руку через проход между креслами и похлопала Одрейд по плечу.
— Все в порядке. Дар. Я буду работать.
Что бы подумал посторонний, увидев такой обмен любезностями, спросила себя Одрейд. Все четверо, они действовали сообща ради одной из Сестер. «Равно как и ради Страстей Мурбеллы».
Люди видели лишь внешнюю сторону личины Преподобных Матерей, что носили они.
«Когда мы должны (как большую часть времени в эти дни), мы действуем на потрясающем уровне компетенции. И в том нет гордыни — это всего лишь факт. Но стоит нам расслабиться, как по краям проступает тарабарщина, как и у обычных людей. В нашей только смысла больше. Мы проводим нашу жизнь не в такой толпе, как прочие. Пространство для ума, пространство для тела». Беллонда успокоилась, стиснула колени руками. Она знала, что задумала Одрейд и держала это при себе Это было доверие, что уходило за пределы Проекции Ментата в нечто более человеческое в своей основе. Проекция была замечательно приемлемым орудием, но всего лишь орудием. Короче говоря, всем орудиям требуется тот, кто их употребляет. Одрейд не знала, как выразить свою благодарность, не уменьшая доверия.
«Я должна идти по своему канату в молчании».
Она почувствовала под собой глубокую расселину, кошмар, вызванный в воображении этими раздумьями. Приблизился невидимый охотник с секирой. Одрад хотела повернуться и опознать крадущегося за дичью, но не поддалась искушению.
«Я не повторю ошибки Муаддиба!» Провидческое предупреждение, которое она впервые ощутила на Дюне в руинах Сиетч Табр нельзя изгонять, покуда не придет конец ей или общине Сестер. «Не создала ли я эту ужасную угрозу своими собственными страхами? Нет, конечно!» Все же она по-прежнему ощущала себя так, словно всматривалась в глубины Времени в этой древней цитадели Фримена, как будто все прошедшее и грядущее застыло картиной, которую невозможно было изменить. «Я должна полностью вырваться от тебя, Муад Диб!?