Все из-за мистера Террапта
Шрифт:
— Ага, я тогда подумала: совсем он, что ли, тронутый? — продолжила она. — Но потом смотрю — с ним прикольно. Ну там травинки считать и все такое.
— Семьдесят семь миллионов пятьсот тридцать семь тысяч четыреста двенадцать, — пробормотал Люк. — Да, то травяное задание и правда было нереально клевым.
Мы передавали микрофон вдоль нашего квадрата и делились историями и воспоминаниями. Было здорово.
А потом в комнату вошел доктор.
Джессика
В комнату вошел мужчина в лимонно-зеленом хирургическом костюме и шапочке. Такой шапочке, знаете, которая плотно сидит на голове, вроде шапочки для бассейна. Я увидела его в ту секунду, когда он появился в дверном проеме. Он что, идет к нам? Но еще слишком рано! Или нет? Неужели операция мистера Террапта прошла плохо? Я одеревенела. Затем я заметила, что творится с Джеффри. Он часто-часто дышал. Больница — а особенно вид доктора — пробудили все его ужасные воспоминания. Я обняла его и прошептала:
— Все в порядке. Просто дыши.
Мама помогла успокоить его. Она села с другой стороны от Джеффри и тоже его обняла. Мама знала его историю — я ей рассказала. Но все остальные уставились на Джеффри, не понимая, что с ним такое творится.
Доктор шел не к нам, и Джеффри успокоился. Доктор шел к даме с вязаньем. Я видела, как он глубоко вдохнул, приближаясь к ней, и подумала, тот ли это глубокий вдох, который люди делают, когда готовятся сообщить плохие новости. Доктор подвинул себе стоящий поблизости стул и сел напротив дамы.
Она перестала вязать и опустила руки. Спицы упали на колени. Она смотрела ему в лицо.
Доктор лишь горестно покачал головой.
Ее сильный подбородок задрожал. Клубок скатился на пол. Дама закрыла лицо, по которому бежали слезы, и начала содрогаться в беззвучных рыданиях.
Доктор положил руку ей на плечо и сказал:
— Мне очень жаль.
Подождав немного, он поднялся и вышел из комнаты.
Я чувствовала, как по моим щекам тихо текут слезы. Я посмотрела на своих друзей и увидела, что некоторые тоже плачут. Мне было страшно, но я была не одна.
Джеффри
Тяжело дышать. Столько ужасных воспоминаний. Плохие новости со всех сторон. Увидел, как входит доктор. Стал задыхаться. Джессика заметила. Они с мамой обняли меня. Помогли успокоиться.
Доктор пришел не к нам. Он принес плохие вести кому-то еще. Я знаю, как это бывает.
«Мне очень жаль», — сказал нам тогда другой доктор. Этого было достаточно. Мы поняли, что Майкл умер.
Даниэль
Микрофон взял Питер. Он по-прежнему не разговаривал. Конечно, он отвечал, если его что-нибудь спрашивали, и мы больше не бойкотировали его, но в основном он все-таки молчал. Он так и не произнес ни слова о мистере Террапте или несчастном случае. Мы все затаили дыхание. По крайней мере, мне так показалось.
— А я тут вспомнил, как предложил позвать интеграционных ребят к нам на Рождество. Я тогда заметил, что Тер глаза вытер. Я не понял почему. Теперь понимаю.
Питер положил микрофон обратно на стол.
Алексия
После того как Питер выступил, я опять взяла микрофон. Я знала, о чем он говорит — что стал понимать разные штуки про Мистера, которых раньше не понимал. Со мной случилось то же самое.
— Меня тогда Террапт вывел в коридор и, ну… наговорил мне всякого, и я его за это возненавидела. Реально возненавидела. Но он всего лишь правду сказал. А я не хотела ее слышать. В общем, ненавидела и его, и его правду.
Я замолчала, но микрофон не выпустила. Я думала.
— Надеюсь, Террапт проснется и поймет, что я его услышала, — добавила я. — Он мне помог. Хочу, чтоб он про это знал.
Я положила микрофон на стол, и его снова подхватил Питер.
Питер
Я решил опять взять микрофон и сказать кое-что еще. Может, если мы будем продолжать говорить о Тере и делиться всякими воспоминаниями, ему легче будет выдержать операцию.
Операция. Операция на мозге. Я поверить не мог, что ему предстоит операция на мозге. И все из-за меня. Все из-за снежка, который я бросил. Я все время возвращался к этому мыслями.
— Помню, как тогда фрисбину швырнул. Тер мне просто сказал пару слов, и все. Помню лужу на полу. Он опять сказал пару слов, и все. Я думал, ничего плохого никогда не случится. И кинул тот снежок. Неважно, что вы теперь говорите, — во всем виноват я. И всегда буду.
Я замолчал, пытаясь справиться со слезами, но микрофона не откладывал. Я еще не закончил.
— Простите, — сказал я и посмотрел на одноклассников. — Простите, вы здесь из-за меня.
Микрофон покатился по столу.
Но мне не успели ответить, потому что вошел новый доктор. На этот раз он направлялся к нам.
Джессика
Дверь в комнату ожидания открылась, и на пороге появился другой доктор. Такой же лимонно-зеленый костюм и шапочка. Лицо этого врача было закрыто маской.