Все изменится завтра
Шрифт:
» Глава 11
Как и собирался, утром в понедельник, Ребров решительно припарковал свою машину возле офиса Старкова. Их разговор в клубе не был пьяным бредом, и Димка не сомневался в серьезности старковских слов. Такие, как он, если обещают, то делают. А он ему обещал.
Поправив манжеты голубой рубашки, Ребров заскочил в вестибюль, спешно поднимаясь на нужный ему этаж. Все сегодня казалось ему слишком медленным, люди, шагающие впереди. Лифт, ползущий со скоростью черепахи. Все.
Вероятно, это отголоски мелькающей перспективы или давно
Улыбнулся длинноногой секретарше, сообщая, что он по делу. Девушка кивнула и уже через пару минут пропустила в кабинет.
Артем сидел за столом, что-то набирая на компьютере. Заметив Реброва, он даже глазом не повел, продолжая что-то печатать. Димка стушевался от такой встречи, но боевой настрой старался не терять. Присел в кресло у стола, решив дождаться, когда на него обратят внимание. Прошло минут пятнадцать, прежде чем Артем заговорил.
– Послушный песик,– откинулся в кресле, положив одну ладонь на стол. Хлопнул той, как бы подталкивая Реброва к действию.
Дима, конечно же, все проглотил.
– Заводи шарманку.
– Я по поводу нашего разговора…
– Не передумал, значит, – приподнял бровь.
Димка кивнул, прекрасно понимая, что весь этот моральный прессинг доставляет Старкову удовольствие. Да и вообще, таким, как он, нравиться играть с судьбами других, ставить в неловкое положение, заставлять себя бояться. Но он решил! Да и вообще, его дело только посодействовать, а остальное его не касается. Да и зная Веру, он отчего-то был полностью уверен, что Старкова она пошлет. Она пошлет, а Димка останется с двойным выигрышем, и с Веркой и с деньгами…
–Не передумал.
– Ладно,– сцепил пальцы в замок,– вот тебе номер, завтра позвони, там будут в курсе. Человека зовут Михаил, он тебе все расскажет.
– Хорошо.
– Хорошо-то, хорошо, но хотелось бы узнать, как ты собираешься свою часть сделки реализовывать?
– Я тебе говорил, что я ее с детства знаю, это могло бы быть моей платой, я бы мог все устроить,– ухмыльнулся, выпрямляясь.
– Хм, – в секунду поменялся в лице, выказывая все свое презрение,– передумал я. Она мне не нужна, я придумаю для тебя другую цену, как говорил Крестный отец: «Однажды, хоть этот день может никогда не наступить, я попрошу оказать мне услугу, а до тех пор прими это, как подарок», но мы оба знаем, что это день обязательно наступит…а теперь…пошел вон.
Димка сглотнул, давясь злостью и своей беспомощностью, «гордо» уходя за дверь.
Артем побарабанил пальцами по столу, набрал Мишкин номер.
***
«Что может быть хуже семейного ужина? Правильно, ничего!»
Именно с этой мыслью Вера расставляла тарелки на большой круглый стол, покрытый белоснежной скатертью. Старый дубовый стол как нельзя лучше вписывался в атмосферу дома. У отца всегда было много антиквариата. Он
Ира поставила на стол большую тарелку с запеканкой. Бабушка притащила пару салатов, Вера разложила приборы. Все действие происходило в полной тишине. Каждая думала о своем, но атмосфера ненависти разъедала стены комнаты.
Поправив салфеточки, Кораблева села на стул, сталкиваясь с Иркой взглядом. Женщина гордо подняла голову, выходя из комнаты. Видимо, отца пошла звать.
– Не порти нам вечер,– пробубнила Надежда Тимофеевна, зло смотря на внучку.
– Да я вообще могу уйти, ты думаешь, мне тут с тобой и твоей Ирочкой сидеть хочется? – сама удивилась тому, с какой интонацией и ядом ответила бабушке. Видимо и та слегка шокировалась. Ведь раньше Вера всегда молчала, на каждый их «удар» подставляла вторую щеку. Всегда и все проглатывала, потому что считала, что живет в их доме, их семье, и просто не имеет права на выказывание своих истинных чувств. Но события последних месяцев отложились на ней гораздо больше, чем она думала. Хотя от этого был свой плюс, теперь в этом доме к ней почти не лезли.
– Все в сборе, – в гостиную зашел отец. В длинном шелковом халате, из-под которого виднелся ворот рубашки, мужчина присел на стул, губы расплылись в улыбке. Он тепло посмотрел на дочь, тайно радуясь, что она не нашла очередную отговорку, и не сбежала из дома.
Он любил Веру, любил всем сердцем, но, к сожалению, лишь так, как умел. Слегка скрыто, где-то чопорно. С Людой они развелись еще по молодости, тогда он хотел лишь одного – сделать карьеру. Стать лучшим в своем деле. Он врач, и, по сути, всегда был женат лишь на одной женщине – своей работе. Люда этого не понимала, она со своим приземлённым взглядом на жизнь, семейным очагом, лишь тянула его вниз. Ира же была куда более прагматична. Молодая медсестра, живущая его интересами, всегда ждущая и покорная. Она стала его находкой – кладом. С ней было легко, не нужно было оправдываться и чувствовать себя виноватым.
Но дети, дети были для него другой инстанцией. Они были светом. К сожалению, в силу своей работы, вечных конференций, операций и ночных смен, он уделял им совсем кроху своего внимания, но от этого не любил меньше. С Витюшкой было проще. Он маленький. Он любит его за то, что он его отец. А Вера уже давно стала взрослой девушкой, считавшей его предателем. Она выросла, а он даже не заметил как… Радовало лишь одно – их общая страсть к делу, которое они любят. Здесь Вера пошла в него, жаль, что не выбрала медицину, но ее танцы… Он был полным профаном в танце, но восхищался своей дочерью, ее грацией, чувством, стремлением…
– Миша, а ты знаешь, что твою дочь привозят на дороженных машинах, прям под окна,– как только они поели, начала Надежда Тимофеевна,– постыдилась бы хоть,– недобро посмотрела в Веркину сторону.
– Чего мене стыдиться? – прожгла бабку взглядом.
– Ты посмотри на нее, она еще и дерзит. Совсем распустилась…а я тебе говорила,– взмахнула рукой.
– Мама! – Михаил слегка повысил голос,– прекрати. Зачем портить такой хороший вечер?
– А она не уснет, если что-нибудь не испортит.