Все мои сыновья
Шрифт:
Келлер (растроганно). Неужели вы запомнили день его рождения, Фрэнк?
Фрэнк. Я ведь составляю его гороскоп.
Келлер. Как вы можете составлять его гороскоп? Ведь это о том, что с ним будет, не так ли?
Фрэнк. Понимаете, в чем тут дело… Вам сообщили, что Ларри пропал без вести двадцать пятого ноября, правда?
Келлер. Ну?
Фрэнк. Если предположить, что он был убит именно двадцать пятого ноября… Кэт ведь хочет…
Келлер. Это Кэт попросила вас составить его гороскоп?
Фрэнк. Да. Она хочет узнать, было ли двадцать пятое ноября благоприятным для Ларри днем.
Келлер. То есть как это – благоприятным днем?
Фрэнк. Благоприятный день – это счастливый день, если так сулит ваша звезда. И человек не может умереть в свой счастливый день.
Келлер. А двадцать пятое ноября было для Ларри счастливым днем?
Фрэнк. Это я и стараюсь определить. Но мне нужно время. Вот в чем штука: если двадцать пятое ноября было для него действительно счастливым днем, то вполне возможно, что он жив, потому что… Мне кажется, это возможно. (Замечает Джима. Тот смотрит на него как на полоумного. С неловким смешком.) А вас я и не заметил.
Келлер (Джиму). Есть в этом какой-нибудь смысл?
Джим. Смысл? У него? Он просто не в своем уме, вот и все.
Фрэнк. Беда ваша в том, что вы ни во что не верите.
Джим. А ваша беда в том, что вы верите во всякую чушь. Вы не видели сегодня моего мальчугана?
Фрэнк. Нет.
Келлер. Подумайте! Он куда-то смылся с отцовским термометром. Стащил прямо из чемоданчика.
Джим (вставая). Вот незадача. Стоит моему сыну увидеть девочку, как ему тут же хочется измерить ей температуру. (Подходит к дороге.)
Фрэнк. Парень будет доктором. Голова!
Джим. Через мой труп! Впрочем, труп – неплохое начало для врачебной профессии.
Фрэнк. А что?! Вполне почетное занятие.
Джим (устало взглянув на него). Фрэнк, когда вы исчерпаете ваш лексикон прописных истин?
Келлер смеется.
Фрэнк. А что? Недели две назад я видел фильм, который мне напомнил вас. Там был доктор…
Келлер. Дон Амичи?
Фрэнк. Да, кажется, он.
Келлер. Возился у себя в подвале, что-то изобретал. Вот и вам бы этим заняться, помогать человечеству, вместо того чтобы…
Джим. Я бы рад помогать человечеству за то жалованье, которое платят киноартистам братья Уорнер.
Келлер (смеясь, тычет в него пальцем.). Хорошо сказано, Джим.
Джим (глядя на дом). Говорят, к вам приехала какая-то красотка? Где же она?
Фрэнк (взволнованно). Как? Неужели приехала Энни?
Келлер. Ну да, она спит наверху. Мы встречали ее в час ночи. (Джиму.) Удивительное дело. Уехала нескладной девчонкой, а прошел год-другой, и вот она – настоящая женщина. Чуть не с пеленок бегала здесь по двору, а теперь ее и не узнаешь. В вашем доме, Джим, жила счастливая семья.
Джим. Рад буду с ней познакомиться. Да, хоть одна красотка нашему кварталу не повредит. Во всей округе не на ком глаз остановить…
Слева входит Сью Бэйлисс, жена Джима. Ей около сорока. Это растолстевшая женщина, которая болезненно относится к своей полноте.
(Увидев ее, добавляет иронически.) Конечно, не считая моей супруги.
Сью (в том же тоне). Миссис Адамс у телефона, слышишь ты, пес!
Джим (собираясь поцеловать жену, Келлеру). Вот так и живем.
Сью (отталкивая его, со смехом, но решительно). Что ты меня обнюхиваешь?
Джим. Любовь моя, свет души моей…
Сью. Иди к черту. (Указывая налево на свой дом). И попробуй только с ней полюбезничать. От нее даже по телефону духами несет.
Джим. А что с ней?
Сью. Не знаю, дорогой. Судя по голосу, она изнемогает от боли… Если только ее рот не набит конфетами.
Джим. Почему ты ей не сказала, чтобы она легла в постель?
Сью. Ей будет куда приятнее, если ты предложишь ей лечь в постель. А когда ты навестишь мистера Хаббарда?
Джим. Душечка, мистер Хаббард совершенно здоров. Я могу найти более увлекательное занятие, чем сидеть и держать его за руку.
Сью. Мне кажется, что за десять долларов ты мог бы и подержать его за руку.
Джим (Келлеру). Если ваш сын хочет сыграть в гольф, скажите ему, что я к его услугам. (Отходя.) А если он пожелает отправиться в кругосветное плаванье… этак лет на тридцать, – имейте в виду: я составлю ему компанию. (Уходит налево.)