Все мы только гости
Шрифт:
Отлично она себя чувствовала, замечая, как… неотрывно он на нее смотрит.
– А потом что же? Разонравилось?
– Потом бабушка умерла, не к кому стало приезжать. И вообще… – Она слегка нахмурилась. Ему очень хотелось узнать, что же такое случилось «вообще», но он не спросил.
Входить в прохладную воду по покатому песчаному берегу было приятно, приятно плыть в мгновенно ставшей теплой воде, приятно наблюдать за плывущей Линой. Весело сверкали капли воды на влажной коже, но Тропинину почему-то стало тревожно. Может быть, потому, что он
К ее дому они возвратились вечером. Молодого человека, из-за которого утром он так разозлился, Тропинин увидел первым и опять разозлился, но по-другому, просто как на досадную помеху. Теперь он знал, что никто не заставит его не прийти сюда завтра.
– Лина. – Костя шагнул к ней, поднявшись с крыльца. На мужика рядом он старался не смотреть. – Можно тебя на минутку?
– Что, Костя? – Она отошла за ним по узкой садовой тропинке.
– Лина, отсюда нужно уезжать. Немедленно. Давай уедем, я прошу тебя.
– Я никуда не поеду.
– Да не переживай ты за Томку. Она из любого болота вылезет, будь спокойна. А мы… У нас могут быть большие проблемы, понимаешь?
– Костя, перестань. Не преувеличивай. Никаких проблем у меня не будет, и Тому я на улицу не выгоню. – Этого говорить не стоило, это прозвучало как намек на его поведение прошлой ночью, и Лина пожалела о сказанном.
– Ты просто не понимаешь, поэтому поверь мне. – Он не заметил никакого намека, сейчас он был очень похож на прежнего Костю, решительного и все знающего. – Собирай вещи, я зайду за тобой через час.
– Я не поеду, – покачала головой Лина. – И хватит об этом.
– Почему? – Он слегка наклонился к ней, прищурив глаза и неожиданно перестав быть похожим на себя прежнего, зато очень напомнил Стаса. – Ты нашла мне замену?
– Ты что, Кость? С ума сошел? – опешила Лина. – Какая может быть замена, я восемь лет тебя не видела.
– Ты что-то хочешь мне доказать? Считай, что доказала. Я все понял, а теперь иди и собирай вещи.
– Костя, это глупо звучит, но я благодарна тебе за заботу. Правда. Но… я давно живу своей жизнью и дальше буду поступать так, как считаю нужным. И что бы я ни делала, это не имеет к тебе никакого отношения. Просто потому, что теперь мы другие, мы стали чужими людьми, у которых когда-то была общая юность.
– Ты все врешь, – не поверил он. – И себе, и мне. И мужик этот тебе не нужен, тебе необходим я. А мне нужна ты.
– Костя, я сама не знаю, кто мне нужен, – призналась Лина. – Но одно знаю точно, у нас с тобой никогда ничего не будет.
– Почему? – Он опять прищурил глаза, но больше не напоминал Стаса, он походил на большого обиженного ребенка, которого хотелось погладить по головке.
– Потому что я вылечилась от любви к тебе, – устало сказала Лина. – Вылечилась, и теперь у меня на тебя иммунитет. И, пожалуйста, давай больше не выяснять отношения, я этого терпеть не могу.
– Ты хочешь, чтобы я уехал один?
– Да.
Лина смотрела ему вслед и отчаянно жалела и его и себя и понимала, что приняла единственно правильное решение. Настроение, такое легкое после «свидания» с Павлом, было безвозвратно испорчено, ей совсем не хотелось сейчас видеть Тропинина, но он терпеливо сидел на крыльце, и деваться ей было некуда.
– Павел. – Лина подошла к нему и вдруг брякнула то, от чего тут же чуть не провалилась сквозь землю: – А вы женаты?
– Разведен, – не удивившись, доложил он и зачем-то пояснил: – Официально.
– А неофициально?
Господи, что она несет?!
Ей почему-то необходимо было сию минуту узнать, существует ли женщина, которой будет очень неприятно узнать, как он развлекается от скуки в очередной командировке.
– А неофициально тем более. Лина… – Тропинин поднялся с низкой ступеньки и посмотрел на нее с высоты своего немалого роста. Ветерок шевелил ее волосы, она сколола их перед тем, как идти в воду, а потом забыла или не захотела распустить снова, и ему очень хотелось зарыться в них лицом. – Кто такая Тома, что за неприятности вам грозят, и почему вы интересовались телефоном Сергея Овсянникова? Кстати, я узнал его номер.
Она хотела что-то сказать, вздохнула и промолчала, и тогда он объявил:
– Я никуда отсюда не уйду, пока все не выясню.
– Да… – Она замялась. – Нечего выяснять. Это все ерунда. И вообще нехорошо слушать чужие разговоры.
– Нехорошо, но я услышал. Я не уйду, Лина, – чуть наклонился он к ней. Теперь ее волосы щекотали ему лицо, и ему хотелось стоять так бесконечно долго. – Я не уйду, и тебе придется мне все рассказать.
Он даже не заметил, что перешел на «ты», и она не заметила.
– Это мои проблемы, Павел, – сопротивлялась Лина, ей вдруг стало страшно, что он тоже захочет сбежать куда подальше, как Костя.
– Знаешь что? – Он все-таки провел носом по ее волосам. – Теперь все твои проблемы будут моими.
– Почему? – чуть отодвинувшись, подняла она к нему лицо. – С какой стати?
– С такой, – не стал объяснять он.
Он не решился объяснить ей, что никогда и ни с какой женщиной ему так отчаянно не хотелось быть рядом, как с ней. Она бы ему не поверила. Он сам себе не верил еще вчера.
– Приглашай меня в дом, – кивнул он на дверь. – А если еще что-нибудь поесть найдется, совсем будет здорово. Я с утра ничего не ел.
Лина, засмеявшись, провела его в дом. Чего-то подобного он ожидал. В зашторенной кухне статная, чуть полная брюнетка поднялась из-за стола, уставленного банками с вареньем.
– О-ой. Здра-асте, – пропела она, внимательно его рассматривая, и представилась: – Тама-ара.
– Здрасте. Павел, – вежливо поклонился Тропинин, вспомнив вдруг, как его учили кланяться в Японии во время очередной командировки.