Всё начинается с любви… Лира и судьба в жизни русских поэтов
Шрифт:
Сайт издательства www.veche.ru
К читателю
К нашему счастью, велико наследие русской литературы. Что ни имя – удивительная, не похожая на другие, судьба, диктовавшая автору и свой язык, и свою интонацию, и свой взгляд на жизнь. Но и среди них есть писатели, что наиболее потрудились во славу русского слова, внесли в него свои неожиданные краски и своё дыхание, зримо обогатив сокровищницу нашего языка. Конечно, огромную роль в его становлении сыграли произведения – Пушкина, Грибоедова, и Крылова,
И, конечно, трудно представить поэта без стихов о любви, которые были продиктованы в светлый или горький час собственным сердцем творца.
Осталось привести весомое мнение Гоголя, что «нет слова, которое было бы так замашисто, бойко, так вырвалось бы из-под самого сердца, так бы кипело и животрепетало, как метко сказанное русское слово».
Давайте же побольше узнаем о таких писателях и насладимся богатством русского слова, разделим с любимыми поэтами драматические моменты их жизни…
«И горяч, и в правде чёрт…»
(Г. Державин)
Старик Державин нас заметил
И, в гроб сходя, благословил…
Крылатые эти строки Пушкина из романа в стихах «Евгений Онегин» возвращают нас в Царскосельский лицей почти на 200 лет назад, когда в присутствии Г.Р. Державина свое стихотворение «Воспоминания в Царском Селе» читал будущий гений. И вот как вспоминал тот день самый близкий лицейский друг Александра Сергеевича Иван Пущин: «Державин державным своим благословением увенчал юного нашего поэта… Когда же патриарх наших певцов в восторге, со слезами на глазах бросился целовать и осенил кудрявую его голову, мы все, под каким-то неведомым влиянием, благоговейно молчали…»
Уже один этот факт говорит о громадном авторитете Гавриила Романовича среди просвещённой России тех лет. И не удивительно: он был не только талантливым поэтом, но и новатором. Будучи последователем Ломоносова, Державин сделал большой шаг к более понятному, разговорному, языку, притом гармонично сочетая его с «высоким штилем», если требовало содержание. Позднее такое соединение стали называть «смешанным» стилем.
А.С. Пушкин на экзамене в Царском Селе 8 января 1815 года.
Художник И.Е. Репин
«Бывший статс-секретарь при Императрице Екатерине Второй, сенатор и коммерц-коллегии президент, потом при Императоре Павле член Верховного совета и государственный казначей, а при императоре Александре министр юстиции, действительный тайный советник и разных орденов кавалер, Гавриил Романович Державин родился в Казани от благородных родителей, в 1743 году июля 3 числа» – так начал он свои автобиографические «Записки». И если с его поэзией читатель более-менее знаком, то «Записки из известных всем происшествиев и подлинных дел, заключающие в себе жизнь Гаврилы Романовича Державина», издавались очень редко и малыми тиражами. А разве можно сравнить биографические сочинения литературоведов с живым, сочным державинским языком, сохранившим аромат той эпохи! К тому же кто, как не сам писатель, расскажет о судьбе своей максимально достоверно? И, кроме того, профессиональным литератором он стал в шестьдесят лет. Значит, громадная часть жизни его была связана отнюдь не только с литературой. Хотя отделить одно от другого нельзя.
А судьба Державина была полна стольких мук и разочарований, стольких отнюдь не поэтических трудов, стольких крутых ступеней и бурь, что остаётся удивляться силе его духа и природному оптимизму; что, пройдя всё, он остался жизнелюбивым человеком, не растеряв всегдашнего огня в характере. Тем интересней для нас эта необыкновенная судьба.
Свой пристрастный рассказ о Гаврииле Романовиче я буду иллюстрировать строками из его «Записок».
У матери с отцом было всего 60 душ, и эта бедность – по тем представлениям и расходам – преследовала Державина почти всю жизнь. «Помянутый сын их был первым от их брака; в младенчестве был весьма мал, слаб и сух, так что, по тогдашнему в том краю непросвещению и обычаю народному, должно было его запекать в хлеб, дабы получил он сколько-нибудь живности».
Очень скоро Гаврила получил первые уроки несправедливости. После смерти отца Державиным пришлось вступить в тяжбу с соседями, которые посягнули на их и так небогатые владения, и потому «мать должна была с малыми своими сыновьями ходить по судьям, стоять у них в передних у дверей по нескольку часов, дожидаясь их выходу; но когда выходили, то не хотели никто выслушать её порядочно… и она должна была ни с чем возвращаться домой со слезами…». Не с тех ли дней обострённое чувство справедливости, что не покидало Державина всю жизнь и приносило ему столько хлопот и горьких минут?
В Казанской гимназии, куда его определили, Гаврила «оказал более способности к наукам, до воображения касающимся», однако до творчества как такового было ещё далеко. Любил копировать карты Казанской губернии, а потому однажды директор гимназии господин Верёвкин взял оного ученика с собой в Чебоксары для снятия плана города. Поскольку в математике Державин силён не был, то выйти из положения он решил так. Приказал помощникам сделать рамы шириною в восемь сажен (мера ширины улицы) и носить вдоль строений, и, если рама зацеплялась за какой-нибудь дом, то в журнале записывал: ломать. Из затеи этой вышло много неприятностей домовладельцам, зато Гаврила вышел из положения. Вот так и всю жизнь: бывало, и друзей насмешит, а не сдастся, что-нибудь да придумает. Иначе так и остался бы рядовым Преображенского полка, куда был определён в 19 лет.
Однако товарищи его из состоятельных семей куда быстрее шли в гору, стали получать звания и всё остальное. А Гаврила продолжал исполнять чёрную солдатскую службу. В редкие минуты отдыха читал Ломоносова и Сумарокова, начал писать побаски и песенки, составлять письма, в том числе и любовные, по просьбе своих товарищей. Наверное, было в этих опытах немало интересного, но в 1770 году на карантинной заставе, спеша въехать в Петербург побыстрее, Державин сжёг целый сундук рукописей.
Шли годы, а он всё служил. И только благодаря своим способностям медленно поднимался вверх. В невысоком звании унтер-офицера пробыл целых 9 лет! Однажды, «стоя в будке позади дворца в поле на часах, ночью, в случившуюся жестокую стужу и метель, чуть было не замёрз; но пришедшая смена от того избавила». Таких «подарков» судьба припасла ему немало.
Однако интерес к искусству не пропадал… Да вот возможностей заняться им по-настоящему всё не было, как не было и должной среды. Однажды Державин, будучи вестовым, привёз приказ прапорщику князю Козловскому на дом и, услышав чтение стихов, невольно остановился. «Поди, братец служивый, с Богом; что тебе попусту зевать? ведь ты ничего не смыслишь», – небрежно бросил князь. Знал бы он, что через несколько лет этот бедный вояка напечатает свою первую оду, а там, придёт срок, будет принят самой императрицей как знаменитый поэт!