Все нормальные люди

Романов Роман Иванович

Только один неприятный факт не вписывался в его теорию, а именно – поездки в деревню. Кота, если тот не успевал надежно спрятаться, насильно, нарушая все его права, запихивали в тесную клетку, целый час трясли по кочкам, затем высаживали в деревянном доме, где было много неприятных запахов, звуков и насекомых, которых Виконт терпеть не мог. Так и сидел он под столом со свисающей до пола кружевной скатертью в деревенском доме недовольный все выходные, рассуждая о том, что даже монахам в Средневековье несколько раз в году прощалось хулиганство и бражничество на маскарадах – что же говорить о его нерадивой домашней прислуге?

И вот однажды – не иначе, какой-то кошачий чёрт дёрнул его за хвост – решил Виконт выйти на крыльцо дома, поглядеть на деревню. Конечно же, как это и

бывает по «закону подлости», в ограде дома именно в этот момент бродил деревенский ничейный кот Васька. Хозяйка, которая жутко боялась мышей, всегда подкармливала местных кошек. Из всех кошачьих в деревне Васька был самый-самый, вроде как за командира или, скорее, за главаря. Это был поджарый рыжий котяра, с порванным ухом, свёрнутым набок, каким-то словно пожёванным носом, от которого в разные стороны торчали редкие усы различной длины, с облезлым боком и неправильно сросшейся когда-то перебитой левой задней лапой. Никакой своей теории у Васьки не было, но с понятиями у кота было всё железно. Он чётко знал свою территорию, на которой не то что птицы и грызуны его уважали, но даже собаки всех размеров и змеи предпочитали огибать то место, где находился рыжий. Добычу Васька среди кошачьей общины распределял по справедливости, дома дачников обходил первый, во дворах местных жителей ночевал строго поочерёдно, людей уважал и опасался одновременно. Уважал за искусство добывать еду и делиться с ним, Васькой, а опасался из-за риска получить сапогом под хвост, если Васька чего не того стащит вкусненького. Из-за этого опасения и соображений некой привязанности к деревенским землякам Васька принципиально запретил сам себе таскать молодых куриц и цыплят, отчего домашняя птица была единственной живностью, которая наравне с людьми чувствовала себя в присутствии рыжего разбойника в полной безопасности. А цыплята так даже наоборот, совершенно не боясь, дёргали своими маленькими клювиками за шерсть и усы отдыхавшего посреди двора Ваську, точно зная, что ни один ворон или кречет близко не подлетит к ним в присутствии рыжего.

И вот, ещё не доев хозяйкину сосиску, Васька увидел толстое, серое, лощёное существо на крыльце дома. Своими габаритами и слегка сплюснутой, как у боксёра, жирной мордой, британец произвёл на Ваську впечатление опасного, даже грозного соперника. Рыжая шерсть бродячего кота встала дыбом, голова пригнулась к земле, и облезлый нечёсаный хвост закрутился, как лопасти у вертолета. Ленивый Виконт, не замечая опасности, время от времени отмахивался от жужжащих мух и с грустью вспоминал свою городскую квартиру. Васька повернул голову к сидящей на почтительном расстоянии и ожидавшей своей очереди к сосиске кошке Мурке и отрывисто мяукнул ей: мол, исчезни, женщина, сейчас тут мужской разговор будет. Мурка понятливо и даже как будто кивнув своей чёрно-белой с длинными острыми ушами головой, засеменила к забору, оглядываясь иногда на недоеденную сосиску.

Наконец Виконт заметил существование Васьки, и ощетинившийся рыжий кот не произвел на британца благостного впечатления. Шерсть Виконта тоже слегка вздыбилась, но не от боевого настроя, а от какого-то неосознанного страха и неприятного ноющего предчувствия. Виконт хотел было податься назад, в дом, но упёрся спиной в закрытую ветром дверь. Нет, не то чтобы Виконт решил сбежать, но и общаться с этим облезлым нечёсаным рыжим шибздиком ему тоже не хотелось.

Тем временем Васька сделал еще два шага к крыльцу и издал протяжный боевой клич: «Мя-а-а-а-у-ш-ш-щ-щ!..». На что Виконт вполголоса мявкнул что-то неразборчивое. Дальше, по мере каждого шага, уменьшающего расстояние между ними, у котов разворачивался такой разговор, какого у Васьки отродясь не было ни с кем. В ответ на прямой вопрос Васьки: «Ты кто такой, хрендель тупорылый?» – Виконт, после непродолжительной настороженной паузы ответил:

– А вот не подходите ко мне, бомж нечёсаный, натрясёте мне тут своих блох. Не подходите, говорю вам ещё раз, а то прикажу своему слуге, чтобы вас посадил клетку и отвез куда-нибудь в лес.

Васька обалдел от такой наглости. «Ладно блохи, за блох он сейчас ответит, – думал Васька. – Но как он хозяина прислугой называет – это что-то

новенькое. Как это кот может командовать людьми?!» У Васьки даже шерсть на какое-то время перестала дыбиться.

– Ты чего, кабан усатый, совсем зажрался? Совсем берега попутал, какая тебе прислуга? Я тебе сейчас и за своих блох, и за хозяев твоих так надеру одно место…

И Васька сделал еще два угрожающих шага к Виконту. У того с приближением Васьки настроение портилось всё больше. В кошачьей голове бешено крутились мысли в поисках аргументов для успокоения рыжего.

– Да чего бы ты понимал, деревня! Кошки давно уже правят миром! Весь мир живёт для кошек, никогда ещё в мире кошки не были главными, как сейчас, на всей планете! Кошек хвалят, ими любуются, в Интернете котики – первое дело. Мы – боги! Вернее некоторые из нас… Я таких миллионеров знаю, которые только за съёмки в рекламе до конца жизни и себя, и своих котят, и пракотят «Вискасом» обеспечили!

Шерсть Виконта тоже слегка вздыбилась, но не от боевого настроя, а от какого то неосознанного страха и неприятного ноющего пред чувствия. Виконт хотел было податься назад, в дом, но упёрся спиной в закрытую ветром дверь.

– В какой рекламе? – ошеломлённо спросил Васька, снова теряя от удивления свой воинственный вид. – Да я тоже пробовал «Вискас», та ещё отрава, караси вкуснее…

– Да в обычной рекламе! Колхо-о-оз! Да взять хоть бы и меня, например! У меня с котёночных времён уже 784 фотографии и 49 видео во всемирной сети, понял? – Виконт приосанился и победно взглянул на Ваську. – Тринадцать тысяч лайков всего, включая лайки из Европы, Америки, Австралии! Даже из Японии лайки есть! А ты мне тут чушь какую-то несёшь! Будешь так со мной разговаривать – опозорю тебя на всю планету, даже лапы о тебя марать не стану!

Последние слова были явно лишние, и Васька вновь мгновенно ощетинился и зашипел:

– Ах ты, морда импортная! Ты кого лайками пугаешь, да я с немецкой овчаркой полчаса бился, терьера лично гонял! Ну, держись, гад!

– Тихо-тихо-тихо! Сундук ты необразованный, я про другие лайки! И между прочим, у меня полный интернет-курс боевых искусств! Ты хоть один финал боёв без правил видел? А я, я все чемпионаты лично пересмотрел, понял? Имей в виду, у нас тебе не какой-то там бокс, лежачих мы тоже добиваем, так что не советую! Ки-я-а-мяу!

Виконт тяжело подпрыгнул на месте, изображая двойной удар ногами, просмотренный им совсем недавно в Интернете, с умыслом напугать рыжего, и продолжал:

– Тебя как, бомжара, завалить-то? Лоукиком или апперкотом? Может, ты хочешь испытать на себе «двойной удушающий»?

– Какой «лукик»? – В очередной раз растерялся Васька – Какой еще «апрекот»?

– Какой-какой… Хосе Мартинеса, чемпиона мира, между прочим!.. С какими мамонтами приходится разговаривать… – Виконт презрительно отвернул голову, заодно убедившись, что дверь в дом по-прежнему закрыта.

Васька совсем запутался, кто Мартинос, кто Лоукик с Лайком и почему коты самые главные на свете. Сел уже буквально перед самым крыльцом и мяукнул:

– Ничего не понимаю. Ты чего сюда припёрся вообще, хмырь? Это моя территория…

– Не хмырь, а бог для тебя, понял? У тебя прислуга есть человеческая? А? Нет? В Интернете сидел хоть раз? И кто ты тогда передо мной? Чмо блохастое…

Дальше Виконт красноречиво, но умалчивая о дачных нарушениях его прав, рассказал Ваське свою теорию с конкретными примерами того, как он наказывает и воспитывает людей-лентяев. Рыжий аж пасть открыл, даже про сосиску и Мурку забыл. Неслыханное дело – телевизор ему включают, компьютер, кормят до отвала и – можно ли такое вообразить честному коту! – какашки за ним выносят! Виконт почувствовал, что впечатление произведено глубокое и опасность драки миновала. Он приосанился, мысленно уже прикинул, что можно будет ему взять с Васьки, и как он сам тут обживёт новую территорию. И вошедший в раж Виконт высокомерно и цинично закончил: