Шрифт:
Глава первая о Борисе, его дочке и оргазме
Я поднимаю руку.
Хотя этого можно было и не делать.
Владелец «вольво» остановился не сразу, а чуть проехал.
Я его понимаю. Если не сотни глаз, то десятки видят эту картину – девушка лёгкого поведения, стоящая на обочине одной из оживлённых трасс города, ловит клиента. Особенно любопытны пассажиры общественного транспорта и маршрутных такси.
Но
Владелец иномарки мужчина средних лет. Ему, судя по инею на висках, чуть за сорок. Он не перегибается через переднее сиденье, чтобы открыть мне дверь. Я знаю таких: они уверены в себе только с теми, кто зависим от них. И слегка трусливы. Остановиться чуть дальше – это подстраховка.
Я открываю дверь:
– Не передумал, – спросила я уже на сиденье, и сразу лезу в сумочку за сигаретами с ментоловым запахом. Он перебивает запах мужчины, лезущего ко мне с поцелуями. В тот самый момент. Подобные клиенты зомбированы своими жёнами, которые знают, что делают: «Ты меня поцелуй сначала, подогрей, а после…» Или в тот самый момент: «Ну, целуй меня, целуй!»
Пряча пачку сигарет в сумочку, показываю клиенту упаковку презервативов. Они у меня обычные. Навороченные пусть покупают сами клиенты!
Затем подсаживаюсь ближе к водителю. Моя рука делает рекогносцировку. Это поглаживание ног мужчины, нежный обжим. Ответная реакция говорит о том, что особых извращений можно не ожидать. Хотя ничего полностью нельзя предугадать.
– Ладно, – мужчина достаёт свои сигареты и прикуривает от зажигалки в приборной доске, и в этот момент я подумала, что мы знакомы, – брось ты это! На сколько рассчитываешь?
Даже не поворачивается ко мне. Смотрит перед собой. Но машину он ведёт классно. Ловит каждый просвет впереди, лавирует между рядами, подходит к перекрёстку как раз на зелёный. Таким проститутки нужны, чтобы слегка расслабиться. И деньги у таких есть.
– Две сотни, – говорю, тоже рассматривая лобовое стекло, словно на нем засветились титры моего любимого фильма «Красотка» с Ричардом Гиром и Джулией Робертс в главных ролях!
– Ты же уличная! – лёгкий поворот в мою сторону.
– Я круглосуточная! У меня кредит за квартиру, вот и подрабатываю, как могу!
– Круто, банки принимают от фирмы проституток? – усмехнулся он, – Посмотрим на тебя в деле, но дам три сотни, если сделаешь то, что попрошу.
– Тогда придётся набросить! Когда так предупреждают, я подписываю контракт!
– Какой контракт, о чем ты?
– Устный…
– Ладно, едем, ты ещё та штучка!
– Я не штучка, а Лариса.
– Борис.
Наконец он посмотрел на меня. В его серых глазах я прочитала провалы. Такие как и в моих глазах, когда долго смотрю на себя в зеркало. Это провалы души, памяти и ещё чего-то, опасное безвозвратностью.
Вольво хорошая машина. Мы скоро оказываемся за городом, мчимся по трассе в аэропорт, но сворачиваем в дачный массив. Со стороны трассы Сокские дачи – это демонстрация богатства самарской деловой и политической элиты. Мы въезжаем на территорию трёхэтажного особняка. Мягко шуршат шины по гравию. Я успеваю осмотреть возможные пути отступления…
Нас встретила прислуга. Пожилые мужчина и женщина. Женщина была в белом переднике, мужчина – в комбинезоне. Мне показалось, что они муж и жена.
– Дарья, – сказал Борис, – мы будем в гостиной. Обслужи нас.
Большая гостиная была на втором этаже. Светлая, три стены были наружными с широкими окнами. Но все было зашторено, и мягкий рассеянный свет хорошо сочетался с прохладой кондиционеров. В мягких креслах можно сразу уснуть.
Небольшую часть гостиной перегораживал стеллаж с книгами. Хорошие глянцевые издания, справочники, атласы. Это придавало помещению вид рабочего кабинета, но шикарная тахта у противоположной стеллажу стены мешала такому восприятию.
«Вот здесь он меня будет…», – подумала я и осталась довольной: чисто, уютно, прислуга привыкшая. Бровью не повела эта Дарья.
Но Борис указал на кресло:
– Располагайся! Я переоденусь.
Я утонула в кресле. Вошла Дарья с подносом. На столике передо мной появились коньяк, конфеты, чистая пепельница.
Борис вернулся не в халате, как я предполагала, а в светлом летнем костюме – рубашка на выпуск и шорты. Ноги стройные, крепкие и по-мужски прикрыты негустым ковром мелких в колечки волос.
Однако он сел не в кресло, а придвинул пуфик.
– Лариса?
Я посмотрела на него и вдруг неожиданно увидела своё отражение в экране телевизора с плоским плазменным экраном. Мой облик в темных тонах был романтичным. Я не остригла волосы до старушечьего маразматического одуванчика на голове. У меня была толстая коса, начинающаяся с верхней части затылка, и заканчивающаяся чуть ниже плеч. Такую причёску любит актриса Мадлен Коротич. Ну вы её не знаете, потому что она снялась в одном фильме… Но я уже познала практическую пользу толстого слоя волос на затылке. Я падала и отделывалась лишь незначительными ушибами ног и бёдер. А голове – ничего! Правда, один из клиентов, под 110 килограммов весом, попытался потаскать меня за косу, когда ему показалось, что я тоже кончаю: «Ты мне детей тут не парь, тварь!» Так он кричал в рифму. Я заехала ему ногой в пах. Но это было в первый год моей практики жрицы любви.
Ещё в прихожей я обратила внимание на тусклый взгляд его больших глаз и подумала, что у человека с таким тоскливым взглядом можно было попросить и все четыре сотни.
– Лариса? – повторил Борис. – Я помню тебя с диктофоном, когда ты пришла ко мне с этим рыжим оператором… Веней, кажется. А тебя звали Оксаной.
Я узнала молодого бизнесмена Кудряшова. Да, это было лет десять назад… Но, в прошлой жизни!
– Оксана умерла, – сказала я. И закурила.