Все оттенки Света
Шрифт:
– Тэр, я ни за кого тебя не держу. Ни один капитан не имеет права приказывать жрицам Ветров, а я - жрица, как бы ты не стремился об этом забыть. Я могу делать все, что захочу, хоть голышом бегать по палубе, - скрестив руки на груди, ответила я. Усталость вытеснила из моего голоса все чувства и впервые за все время, прошедшее с нашего знакомства, я говорила с ним бесстрастно.
– И все-таки ты должна подчиняться правилам. Они едины для всех.
– Я не спорю с этим, Тэр. Но если капитан - обозленный на весь мир, мстительный мальчишка, я не обязана ему подчиняться.
Он скрипнул зубами, но сдержался. Жрицу Ветров нельзя вызвать на поединок, на нее нельзя поднять руку, потому что в противном случае стихии могут отвернуться не только от обидчика, но и от всей команды. И если все-таки такое происходит, матросы сами по-тихому топят того, кто посмел оскорбить, посланницу моря, надеясь тем самым загладить вину.
– Хорошо, Грейс. Я тебя больше не потревожу. Но будь добра в таком случае выполнять свои прямые обязанности и следить за погодой.
– Ну, если капитан просит...
– я улыбнулась, почувствовав, как отступает усталость.
– Капитан просит, - еще раз скрипнув зубами, подтвердил Тэр и вышел из каюты, на прощанье впечатав мою дверь в стену. Кажется, я его достала.
Я едва не мурлыкала от удовольствия. Еще в детстве выводить вечно-спокойного Вальтера из себя было моим любимым делом. Собственно, никак иначе его внимание было не привлечь. Он был слишком серьезным, целеустремленным, с детства бредил морем и мало обращал внимания на тех, кого считал детьми. У нас не такая большая разница в возрасте, как кажется, но близки мы были только в детстве, а потом чем больше лет проходило, тем дальше мы оказывались друг от друга. Я люблю его. Наверное, с тех пор, как он стал лучшим в школе и вне конкурса попал юнгой в команду "Grice"...
И я никогда не забуду тот шторм и корабль, унесенный в море. А еще тот миг, когда из тумана вынырнула "Grice", свет нового дня играл ее мокрых боках, светло-голубые полотнища парусов рвал ветер, но она упрямо скользила к берегу. Это было невозможно, отец уже простился с ней, но Тэр сумел привести ее.
Да, я восхищаюсь Вальтером, люблю его, но это не повод отказываться от гордости. Нет, определенно я слишком устала. Чем еще можно объяснить мое поведение? Стихии в свидетели! В противном случае о гордости я бы вспомнила в последнюю очередь.
Боги, кажется, я окончательно испортила с ним отношения. И кроме себя мне винить в этом некого.
************************************************************************
Люблю заниматься по утрам ничегонеделанием. Вот лежишь на кровати, запрокинув руки за голову, и наблюдаешь, как кто-то другой вкалывает... Красота!
Мира сидела за столом, наскоро застегнув рубашку на голое тело, что тоже доставляло некоторое удовольствие эстетического плана. Я невольно соскользнул на грань восприятия, в такие моменты я не только вижу, но и слушаю. Ритм ее пульса уже выровнялся, дыхание соответствует дыханию очень задумавшегося человека. Ничто в ней уже не напоминало о прошедшей ночи. Я искренне восхитился этой женщине - не многие могут переключаться с одного на другое так быстро.
– Лен, хватит меня раздевать глазами. Я пытаюсь разобраться в этих сумасшедших цифрах, пока мы не зашли в порт.
– С каких пор тебе стало сложно считать?
– лениво потянувшись, поинтересовался я. Одеяло словно случайно съехало еще на пару пальцев вниз.
– С тех пор как в моей каюте обосновался ты, - механически ответила она и все-таки оторвала взгляд от бумаг...
– Лен, имей совесть! Моя команда и так поглядывает на меня с сомнением - они уже решили, что я окончательно сошла с ума.
– Они за тебя в огонь и в воду пойдут, Мира, так что не вешай мне лапшу на уши.
– Лен, или помогай мне, или исчезни. Мне по прибытии отчет сдавать в архив, а ты меня отвлекаешь!
– и она снова вернулась к бумагам.
Хм, а она, сидя передо мной в одной рубашке, застегнутой через пуговицу, не отвлекает?!
Впрочем, кое в чем она права. Мы излишне увлеклись этой игрой. Еще немного и я поверю, что меня могут любить. Сколько раз я зарекался заводить длительные романы? И все равно время от времени наступаю на одни и те же старые грабли. За какую-то неделю я привык к Мире, так словно прожил с ней не один год. Давно я так не расслаблялся. Но больно опять будет только мне. Как всегда.
Чары, снимающие с души поводок привязанности, за последние два столетия я изучил в совершенстве, жаль только, что на меня самого они не действуют.
Я украдкой посмотрел на Миру. Сколько таких уже было? И сколько из них искренне верили, что влюблены в меня? Но взглянула хоть одна в мою сторону после того, как я снимал поводок? Кровь отца стала для меня проклятием, но меня вполне устраивает моя жизнь. Возможно, я даже продержусь еще пару столетий. А потом? Не думаю, что кто-то, кроме родителей, вспомнит обо мне.
Светлые боги, неужели меня еще ранит это? Мне казалось, что от этого недуга я уже излечился.
– О чем думаешь?
– Мира уже сидела на краю кровати и с легкой улыбкой смотрела на меня. В этот момент она мне чем-то напомнила мою мать, было в ней что-то такое, что присуще только женщинам, прошедшим свой путь. До конца? Не думаю, просто она заплатила высокую цену за каждый шаг по тропе своей жизни.
– О том, что скоро нам придется расстаться, - я встретил ее взгляд и понял, что она не хуже меня знает об этом. И так же, как и я, она чувствовала тонкую паутинку сожаления внутри.
– Но мы же еще встретимся.
Неужели она думает, что я нуждаюсь в утешении? Я уже давно не мальчик.
– Встретимся, - спокойно подтвердил я, - но ни ты, ни я уже не пересечем грани приличия. В одну воду нельзя войти дважды.
Теперь я понял, что же так зацепило меня в ее взгляде, - Мира смотрела на меня глазами взрослой женщины. И она не хуже меня знала, что такое "дорожный" роман.
Насколько она младше меня? На пару столетий точно, но ведь она не хуже меня понимает, что и когда допустимо.