Все приключения Шерлока Холмса
Шрифт:
– Ты не получишь ни фартинга! – закричал я.
Он поклонился и вышел из комнаты, не сказав ни слова.
После ухода Артура я заглянул в бюро, убедился, что драгоценность на месте, и снова запер его на ключ. Затем я решил обойти комнаты и посмотреть, все ли в порядке. Обычно эту обязанность берет на себя Мэри, но сегодня я решил, что лучше сделать это самому. Спускаясь с лестницы, я увидел свою племянницу – она закрывала окно в гостиной.
– Скажите, папа, вы разрешили Люси отлучиться?
Мне показалось, что Мэри немного встревожена.
– Об этом и речи не было.
– Она только что вошла через черный ход. Думаю, что она выходила к калитке повидаться с кем-нибудь. Мне кажется, это ни к чему и пора это прекратить.
– Непременно поговори с ней завтра, или, если хочешь, я сам это сделаю. Ты проверила, все хорошо заперто?
– Да, папа.
– Тогда спокойной ночи, дитя мое.
Я поцеловал ее, отправился к себе в спальню и вскоре уснул.
Я подробно говорю обо всем, что может иметь хоть какое-нибудь отношение к делу, мистер Холмс. Но если что-либо покажется вам неясным, спрашивайте, не стесняйтесь.
– Нет, нет, вы рассказываете вполне ясно, – ответил Холмс.
– Сейчас я перехожу к той части рассказа, которую хотел бы изложить особенно детально. Обычно я сплю не очень крепко, а беспокойство в тот раз отнюдь не способствовало крепкому сну. Около двух часов ночи я проснулся от какого-то слабого шума. Шум прекратился прежде, чем я сообразил, в чем дело, но у меня создалось впечатление, что где-то осторожно закрыли окно. Я весь обратился в слух. Вдруг до меня донеслись легкие шаги в комнате рядом с моей спальней. Я выскользнул из постели и, дрожа от страха, выглянул за дверь.
– Артур! – закричал я. – Негодяй! Вор! Как ты посмел притронуться к диадеме!
Газ был притушен, и при его свете я увидел своего несчастного сына – на нем была только рубашка и брюки. Он стоял около газовой горелки и держал в руках диадему. Мне показалось, что он старался согнуть ее или сломать. Услышав меня, Артур выронил диадему и повернулся ко мне, бледный как смерть. Я схватил сокровище: не хватало золотого зубца с тремя бериллами.
– Подлец! – закричал я вне себя от ярости. – Сломать такую вещь! Ты обесчестил меня, понимаешь? Куда ты дел камни, которые украл?
– Украл? – попятился он.
– Да, украл! Ты вор! – кричал я, тряся его за плечи.
– Нет, не может быть, ничего не могло пропасть! – бормотал он.
– Тут недостает трех камней. Где они? Ты, оказывается, не только вор, но и лжец! Я же видел, как ты пытался отломить еще кусок.
– Хватит! Я больше не намерен терпеть оскорблений, – холодно сказал Артур. – Ты не услышишь от меня ни слова. Утром я ухожу из дому и буду сам устраиваться в жизни.
– Ты уйдешь из моего дома только в сопровождении полиции! – кричал я, обезумев от горя и гнева. – Я хочу знать все, абсолютно все!
– Я не скажу ни слова! – неожиданно взорвался он. – Если ты считаешь нужным вызвать полицию – пожалуйста, пусть ищут!
Я кричал так, что поднял на ноги весь дом. Мэри первой вбежала в комнату. Увидев диадему и растерянного Артура, она все поняла и, вскрикнув, упала без чувств. Я послал горничную за полицией. Когда прибыли полицейский инспектор и констебль, Артур, мрачно стоявший со скрещенными руками, спросил меня, неужели я действительно собираюсь предъявить ему обвинение в воровстве. Я ответил, что это дело отнюдь не частное, что диадема – собственность нации и что я твердо решил дать делу законный ход.
– Но ты по крайней мере не дашь им арестовать меня сейчас же? – сказал он. – Во имя наших общих интересов разреши мне отлучиться из дому хотя бы на пять минут.
– Для того чтобы ты скрылся или получше припрятал краденое?! – воскликнул я.
Я понимал весь ужас своего положения и заклинал его подумать о том, что на карту поставлено не только мое имя, но и честь гораздо более высокого лица, что исчезновение бериллов вызовет огромный скандал, который потрясет всю нацию. Всего этого можно избежать, если только он скажет, что он сделал с тремя камнями.
– Пойми, – говорил я, – ты задержан на месте преступления. Признание не усугубит твою вину. Напротив, если ты вернешь бериллы, то поможешь исправить создавшееся положение и тебя простят.
– Приберегите свое прощение для тех, кто в нем нуждается, – сказал он высокомерно и отвернулся.
Я видел, что он крайне ожесточен, и понял, что дальнейшие уговоры бесполезны. Оставался один выход. Я пригласил инспектора, и тот взял Артура под стражу.
Полицейские немедленно обыскали Артура и его комнату, обшарили каждый закоулок в доме, но обнаружить драгоценные камни не удалось, а негодный мальчишка не раскрывал рта, несмотря на наши увещевания и угрозы. Сегодня утром его отправили в тюрьму. А я, закончив формальности, поспешил к вам. Умоляю вас применить все свое искусство, чтобы раскрыть это дело. В полиции мне откровенно сказали, что в настоящее время вряд ли смогут чем-нибудь помочь мне. Я не остановлюсь ни перед какими расходами. Я уже предложил вознаграждение в тысячу фунтов… Боже! Что же мне делать? Я потерял честь, состояние и сына в одну ночь… О, что мне делать?!
Он схватился за голову и, раскачиваясь из стороны в сторону, бормотал, как ребенок, который не в состоянии выразить свое горе.
Несколько минут Холмс сидел молча, нахмурив брови и устремив взгляд на огонь в камине.
– У вас часто бывают гости? – спросил он.
– Нет, у нас никого не бывает, иногда разве придет компаньон с женой да изредка кто-либо из друзей Артура. Недавно к нам несколько раз заглядывал сэр Джордж Бэрнвелл. Больше никого.
– А вы сами часто бываете в обществе?
– Артур – часто. А мы с Мэри всегда дома. Мы оба домоседы.
– Это необычно для молодой девушки.
– Она не очень общительная и к тому же не такая уж юная. Ей двадцать четыре года.
– Вы говорите, что случившееся явилось для нее ударом?
– О да! Она потрясена больше меня.
– А у вас не появлялось сомнения в виновности Артура?
– Какие же могут быть сомнения, когда я собственными глазами видел диадему в руках у Артура?
– Я не считаю это решающим доказательством вины. Скажите, кроме отломанного зубца, были какие-нибудь еще повреждения на диадеме?