Все приключения Шерлока Холмса
Шрифт:
Он намеревался провести в Неваде не более года, но непредвиденные обстоятельства задержали его на рудниках почти на пять. Но и по истечении этого срока память о чудовищном злодеянии у него не притупилась и не утихла жажда мести. Эти чувства были так же остры, как в тот вечер, когда он стоял у могилы Джона Феррье. Изменив внешность и имя, Хоуп отправился в Солт-Лейк-Сити, ничуть не заботясь о собственной судьбе и готовый ко всему, – лишь бы восторжествовала справедливость. Там его ждали дурные вести. За несколько месяцев до возвращения Хоупа в стане Избранных произошел раскол: часть молодых мормонов взбунтовалась против власти старейшин и, отколовшись от церкви, покинула Юту. Среди них были Дреббер и Стэнджерсон;
Многие на месте Хоупа, как ни одолевала бы их жажда мщения, в подобных обстоятельствах сдались бы, но он не ведал сомнений. Не располагая сведениями, перебиваясь случайными заработками, Хоуп переезжал из города в город в поисках своих врагов и так пересек чуть ли не всю территорию Соединенных Штатов. Год проходил за годом, в его черных волосах пробивалась седина, но он, словно гончая, продолжал преследовать врагов, отрешившись от всего, что не было связано с единственной целью его жизни. Наконец упорство Хоупа было вознаграждено. Он лишь мимолетно увидел лицо в окне, но этого было достаточно: Хоуп убедился, что люди, которых он ищет, находятся в Кливленде, штат Огайо. Вернувшись в свое убогое жилище, Хоуп уже имел детальный план мести. К несчастью, случилось так, что Дреббер, выглянув из окна в тот момент, тоже заметил на улице бродягу и прочел в его взгляде свой смертный приговор. Вместе со Стэнджерсоном, ставшим теперь его личным секретарем, он немедля отправился к мировому судье и заявил, что им угрожает опасность со стороны одержимого ревностью и ненавистью давнего соперника. В тот же вечер Джефферсона Хоупа препроводили в тюрьму. Не найдя поручителей, он провел в ней несколько недель. Когда же его наконец освободили, Хоуп обнаружил, что дом Дреббера опустел. Ему сказали, что тот со своим секретарем отправился в Европу.
Мститель снова потерпел неудачу, но лютая ненависть погнала его по следу врага. Не располагая деньгами, Хоуп устроился на работу и, экономя каждый доллар, накопил денег на предстоящее путешествие. Собрав ровно столько, сколько было нужно, чтобы обеспечить себя самым необходимым, он отплыл в Европу и уже там продолжил преследование. Хоуп переезжал из города в город, делал все, что в человеческих силах, но настичь беглецов ему так и не удалось. Приехав в Санкт-Петербург, он выяснил, что они только что отбыли в Копенгаген. В датскую столицу Хоуп опоздал на несколько дней: Дреббер и Стэнджерсон перебрались в Лондон, и вот тут Хоуп наконец настиг их, а что случилось после этого, известно из признаний самого старого охотника, добросовестно воспроизведенных в дневниковых записях доктора Уотсона, коим мы уже столь многим обязаны.
Яростное сопротивление нашего пленника, судя по всему, не было вызвано злобой по отношению к нам. Лишившись возможности бороться дальше, он приветливо улыбнулся и выразил надежду на то, что никому в этой свалке не нанес увечий.
– Наверное, вы собираетесь отвезти меня в полицейский участок, – обратился он к Шерлоку Холмсу. – Мой кеб стоит у подъезда. Если вы развяжете мне ноги, я сам спущусь к нему. Теперь я уже не так легок, как прежде, так что нести меня будет тяжеловато.
Грегсон и Лестрейд, переглянувшись, видимо, сочли это слишком рискованным, но Шерлок Холмс поверил пленнику на слово и развязал полотенце, которым стянули его щиколотки. Тот встал и немного размял ноги, словно хотел убедиться, что они действительно свободны. Помню, я подумал, глядя на него, что не часто случалось мне видеть
– Если бы место начальника полиции было сейчас вакантно, полагаю, кандидатуры лучше вас на него не найти, – добавил арестованный, с нескрываемым восхищением глядя на моего компаньона. – То, как вы меня выследили, просто невероятно.
– Вам тоже хорошо было бы поехать с нами, – обратился Холмс к полицейским.
– Я могу сойти за извозчика, – предложил Лестрейд.
– Отлично, а Грегсон поместится с нами в кебе. И вы, доктор. Вы ведь принимали живое участие в деле, так что имеете полное право присутствовать при его завершении.
Я охотно согласился, и мы все спустились вниз. Наш пленник не делал ни малейших попыток бежать. Он спокойно поднялся по ступенькам в кабину собственного кеба, а я последовал за ним. Лестрейд взгромоздился на козлы, щелкнул кнутом и вскоре доставил нас к месту назначения. Там нас препроводили в небольшую комнату, где инспектор записал фамилии арестованного и людей, в убийстве которых его обвиняли. Этот полицейский с бесстрастным бледным лицом исполнил свои обязанности уныло-механически.
– В течение недели задержанный предстанет перед судом для предварительного допроса, – сказал он. – А пока, мистер Джефферсон Хоуп, не хотите ли сделать заявление? Должен предупредить, однако, что ваши слова будут запротоколированы и могут быть использованы против вас.
– У меня есть много что сказать, – спокойно ответил арестованный. – И я, джентльмены, очень хочу поведать вам все.
– Приберегите лучше это для судей, – посоветовал инспектор.
– Перед судом я могу и не предстать, – возразил Хоуп. – Не пугайтесь. Я не собираюсь покончить с собой. Вы ведь врач? – Этот вопрос он задал, глядя на меня своим жестким проницательным взглядом.
– Да, – подтвердил я.
– Тогда приложите ладонь вот сюда. – Он с улыбкой указал на свою грудь скованными наручниками руками.
Я сразу же ощутил натужное неровное биение сердца. Казалось, грудь его ходит ходуном и дребезжит, как кожух, внутри которого работает мощный мотор. В наступившей тишине слышались хриплые шумы, сопровождавшие глухие удары сердца.
– Боже мой! – вскричал я. – Да ведь у вас аневризма аорты!
– Да, именно так это и называется, – невозмутимо подтвердил он. – На прошлой неделе я был у врача, и он сообщил мне, что сердце мое может разорваться в любой момент. Я страдаю этим уже много лет, и состояние мое стремительно ухудшается. Причина в том, что в горах близ Соленого озера мне пришлось долго жить под открытым небом и недоедать. Теперь, когда цель достигнута, мне безразлично, сколько я еще протяну, но хотелось бы напоследок честно рассказать обо всем. Жаль, если обо мне останется память как об обычном головорезе.
Инспектор и два сыщика кратко обсудили, целесообразно ли выполнить просьбу арестованного.
– Доктор, как вы считаете, велика ли вероятность внезапной смерти? – спросил инспектор.
– Скорее всего весьма велика, – ответил я.
– В таком случае наш долг в интересах правосудия выслушать его заявление, – подвел итог инспектор. – Сэр, вы можете сделать свое сообщение, но предупреждаю еще раз: все, что вы скажете, будет запротоколировано.
– Я присяду, с вашего позволения, – сказал арестованный и, не дожидаясь разрешения, опустился на стул. – Из-за этой болезни я быстро устаю, а потасовка, в которой мы с вами участвовали час назад, не улучшила моего самочувствия. Я стою на краю могилы, джентльмены, поэтому мне незачем лгать вам. Каждое мое слово будет чистой правдой, а что за этим последует, для меня уже не имеет никакого значения.