Все против свекрови
Шрифт:
– Нет, нет и нет! – объявила Вера Павловна. – Я не желаю мириться с таким положением вещей!
«А мы-то при чем?» – переглянулись мы с дядей Васей.
– Вы должны ее найти! – твердо сказала Вера Павловна. – Хочет она этого или не хочет, но вы должны ее найти. А мы уж потом с ней разберемся. Если она захочет уйти – пускай предоставит нам приличное содержание. Вы поймите, мы привыкли к такому образу жизни, так что Ирина просто обязана его поддерживать!
– Ничего себе… – пробормотала я.
– Мы, конечно, можем попробовать, – сказал
Когда Вера Павловна услышала, какой аванс (кстати, очень скромный) просит дядя Вася, ее начало плющить и колбасить от жадности.
– Я скучаю по жене! – вдруг сказал Бубликов, перекрывая мамашин визг. – Я чувствую, что ей плохо. Найдите ее!
И посмотрел грустно, как верблюд, чью верблюдицу хозяин-бедуин продал в другое стадо.
– Слушайте, а что вы вообще про свою жену знаете? – агрессивно начала я. – Есть у нее родственники, друзья? Знакомые, наконец… Куда она могла пойти?
– Ирочка сирота, – тут же вступила в разговор Вера Павловна, – ее родители погибли в автокатастрофе, когда ей было шестнадцать лет, она была единственным ребенком в семье. Близких подруг у нее тоже не было, во всяком случае, домой она никого не приглашала. Мы жили втроем очень дружно, Ира много работала… Деньги просто так не платят…
Я хотела было сказать, сколько платили Ирине Бубликовой на должности курьера, но дядя Вася незаметно ткнул меня кулаком в бок – пока не время.
– А как вы познакомились со своей женой? – Я упорно задавала вопросы Иннокентию, принципиально игнорируя его мамашу, но она все время встревала в разговор:
– Кешенька с Ирочкой познакомились в столовой! Это такой счастливый случай, просто роман!
– Где-где? – удивился дядя Вася. – В какой столовой?
– В диетической, – Вера Павловна закивала головой. – Понимаете, у Кеши гастрит. Он с детства был очень болезненным ребенком, его желудок реагировал на грубую пищу. Даже в детском саду у него были большие проблемы!
– Мама, про детский сад им совершенно неинтересно! – недовольно пробормотал Бубликов.
Ну, надо же, оказывается, он не совсем безнадежен. Впрочем, известно ведь, что верблюды очень умные животные.
Иннокентий Бубликов работал тогда в средней общеобразовательной школе, преподавал математику. Единственным плюсом этой работы стало расположение школы – в десяти минутах ходьбы от дома. Дальше пошли сплошные минусы – зарплата маленькая, дети шумные и глупые, педагогический коллектив сплошь дамский, директриса редкостная сволочь, в школьной столовой каждый день недоваренная перловка и подозрительные фиолетовые сосиски. Перловку желудок Бубликова переваривать отказывался, да еще некоторые коллеги пытались за едой с ним флиртовать, приглашали в театр и в разные музеи.
«Не могу себе представить, – подумала я, – впрочем, там, в школе, на безрыбье… возможно, и этот верблюд сойдет…»
Кеша ходил обедать в диетическую столовую напротив школы. Очень удобно –
– Но я тогда еще работала! – снова влезла в рассказ Вера Павловна. – Мы с Кешей жили очень трудно, пенсии не хватало, я работала в районной библиотеке…
В тот день все было как обычно. Кеша пришел в столовую после уроков, следовало подкрепиться, потому что впереди ожидался педсовет, на котором, Кеша знал, его станут ругать.
Родители ученика восьмого класса Вити Дуболомова нажаловались директору, что Кеша назвал его тупицей, недоумком и тормозом, что, кстати, полностью соответствовало действительности, потому что физичка в приватном разговоре на лестнице полностью согласилась с Иннокентием. Физичка была сильно пожилая, работала в школе лет тридцать, почти все родители учеников когда-то сами учились у нее, так что она могла с директором и поспорить. Но за Кешу она заступаться не станет, она сама сказала – ей все до лампочки, тем более что выпустить из школы всех идиотов с тройками они обязаны.
Зная, что ничего хорошего впереди его не ждет, Кеша решил плотно поесть.
Каким образом диетической столовой удалось выжить в трудные годы перестройки, оставалось для ее посетителей загадкой. Но с советских времен в столовой ничего не изменилось. Там стояли все те же пластиковые столики, которые уборщица тетя Зина изредка протирала несвежей тряпкой, на стене висел старый плакат «Хлеб – наше богатство», а за стойкой хозяйничала Танечка – пергидрольная блондинка весом в центнер, очевидно, она диеты не соблюдала.
Кеша поздоровался с Танечкой, и она, приветливо кивнув, пропела: «Как всегда?» – и шлепнула ему в тарелку рисовой каши с кубиком масла. Стакан клюквенного киселя и ватрушку с повидлом Кеша взял сам.
Развернувшись с подносом, он оглянулся в поисках свободного столика, споткнулся и едва не упал. С большим трудом он удержался на месте, но граненый стакан с клюквенным киселем опрокинулся, и малиновая жидкость вылилась на белую блузку сидевшей в проходе молодой женщины. Она вскрикнула и замахала руками. Кеша инстинктивно шарахнулся в сторону, поднос дрогнул, и проклятая ватрушка с повидлом аккуратно спикировала девушке на юбку. Разумеется, повидлом вниз.
Кеша втянул голову в плечи, сообразив, что сейчас его обругают нехорошими словами и, может быть, даже побьют. Но девушка подняла на него глаза, посмотрела жалобно и прошептала: «За что?» От ее слов и от ее больших темных глаз Кеше стало горячо где-то внутри, смутно он помнил, что в этом месте находится сердце.
Далее события начали развиваться стремительно. Девушка встала и убежала в туалет, но там как раз убирала тетя Зина и ни за что не хотела пустить пострадавшую к раковине. Да еще и обругала в своей извечной манере. Кеше захотелось убить противную тетку. Он топтался рядом с девушкой, а она вдруг прислонилась к стене и схватилась за лицо. Меж пальцев ее сочились красные капли.