Все самое лучшее для детей (сборник)
Шрифт:
Я старался бить её в те места, где ей больнее, сломал хлыст и остатком хлыста стал бить по голове. Но Воронок всё не хотел скакать.
Тогда я поворотил назад, подъехал к дядьке и попросил хлыстика покрепче. Но дядька сказал мне:
— Будет вам ездить, сударь, слезайте. Что лошадь мучить?
Я обиделся и сказал:
— Как же, я совсем
Тогда дядька покачал головой и сказал:
— Ах, сударь, жалости в вас нет. Что его разжигать? Ведь ему двадцать лет. Лошадь измучена, насилу дышит, да и стара. Ведь она такая старая! Всё равно как Пимен Тимофеич. Вы бы сели на Тимофеича, да так-то через силу погоняли бы его хлыстом. Что же, вам не жалко бы было?
Я вспомнил про Пимена и послушал дядьки. Я слез с лошади, и когда я посмотрел, как она носила потными боками, тяжело дышала ноздрями и помахивала облезшим хвостиком, я понял, что лошади трудно было. А то я думал, что ей было так же весело, как мне. Мне так жалко стало Воронка, что я стал целовать его в потную шею и просить у него прощения за то, что я его бил.
С тех пор я вырос большой и всегда жалею лошадей и всегда вспоминаю Воронка и Пимена Тимофеича, когда вижу, что мучают лошадей.
Как я выучился ездить верхом
Рассказ барина
Когда жили в городе, мы каждый день учились, только по воскресеньям и по праздникам ходили гулять и играли с братьями. Один раз батюшка сказал:
— Надо старшим детям учиться ездить верхом. Послать их в манеж.
Я был меньше всех братьев и спросил:
— А мне можно учиться?
Батюшка сказал:
— Ты упадёшь.
Я стал просить его, чтоб меня тоже учили, и чуть не заплакал.
Батюшка сказал:
— Ну, хорошо, и тебя тоже. Только смотри: не плачь, когда упадёшь. Кто ни разу не упадёт с лошади, не выучится верхом ездить.
Когда пришла середа, нас троих повезли в манеж. Мы вошли на большое крыльцо, а с большого крыльца прошли на маленькое крылечко. А под крылечком была очень большая комната. В комнате вместо пола был песок. И по этой комнате ездили верхом господа и барыни и такие же мальчики, как мы. Это и был манеж. В манеже было не совсем светло и пахло лошадьми, и слышно было, как хлопают бичами, кричат на лошадей, и лошади стучат копытами о деревянные стены.
Я сначала испугался и не мог ничего рассмотреть. Потом наш дядька позвал берейтораи сказал:
— Вот этим мальчикам дайте лошадей, они будут учиться ездить верхом.
Берейтор сказал:
— Хорошо.
Потом он посмотрел на меня и сказал:
— Этот мал очень.
А дядька сказал:
— Он обещает не плакать, когда упадёт.
Берейтор засмеялся и ушёл.
Потом привели трёх осёдланных лошадей; мы сняли шинели и сошли по лестнице вниз в манеж, берейтор держал лошадь за корду,а братья ездили кругом него.
Сначала они ездили шагом, потом рысью. Потом привели маленькую лошадку. Она была рыжая, и хвост у неё был обрезан. Её звали Червончик. Берейтор засмеялся и сказал мне:
— Ну, кавалер, садитесь.
Я и радовался, и боялся, и старался так сделать, чтоб никто этого не заметил. Я долго старался попасть ногою в стремя, но никак не мог, потому что я был слишком мал. Тогда берейтор поднял меня на руки и посадил. Он сказал:
— Не тяжёл барин — фунтадва, больше не будет.
Он сначала держал меня за руку; но я видел, что братьев не держали, и просил, чтобы меня пустили. Он сказал:
— А не боитесь?
Я очень боялся, но сказал, что не боюсь. Боялся я больше оттого, что Червончик всё поджимал уши. Я думал, что он на меня сердится.
Берейтор сказал:
— Ну, смотрите ж, не падайте! — и пустил меня.
Сначала Червончик ходил шагом, и я держался прямо. Но седло было скользкое, и я боялся свернуться.
Берейтор меня спросил:
— Ну, что, утвердились?
Я ему сказал:
— Утвердился.
— Ну, теперь рысцой! — и берейтор защёлкал языком.
Червончик побежал маленькой рысью, и меня стало подкидывать. Но я всё молчал и старался не свернуться на бок. Берейтор меня похвалил:
— Ай да кавалер, хорошо!
Я был очень этому рад.
В это время к берейтору подошёл его товарищ и стал с ним разговаривать, и берейтор перестал смотреть на меня.
Только вдруг я почувствовал, что я свернулся немножко на бок седла. Я хотел поправиться, но никак не мог. Я хотел закричать берейтору, чтоб он остановил, но думал, что будет стыдно, если я это сделаю, и молчал. Берейтор не смотрел на меня. Червончик всё бежал рысью, и я ещё больше сбился на бок. Я посмотрел на берейтора и думал, что он поможет мне; а он всё разговаривал со своим товарищем и, не глядя на меня, приговаривал:
— Молодец, кавалер!
Я уже совсем был на боку и очень испугался. Я думал, что я пропал. Но кричать мне стыдно было.
Червончик тряхнул меня ещё раз, я совсем соскользнул и упал на землю. Тогда Червончик остановился, берейтор оглянулся и увидал, что на Червончике меня нет. Он сказал:
— Вот-те на! Свалился кавалер мой, — и подошёл ко мне.
Когда я ему сказал, что не ушибся, он засмеялся и сказал:
— Детское тело мягкое.
А мне хотелось плакать.
Я попросил, чтобы меня опять посадили, и меня посадили. И я уж больше не падал.
Так мы ездили в манеже два раза в неделю, и я скоро выучился ездить хорошо и ничего не боялся.