Все сонеты Шекспира

Да-да, уважаемые читатели, увы и ах, но приходится наконец признаться: мы тоже грешны, давно уже числим себя среди орд, полчищ и ратей ПСШ, всячески стараемся переплюнуть Маршака и отдали этому полупочтенному, как теперь нам представляется, занятию без малого четверть века. Начали мы, как и все, со сравнения переводов мэтра с оригиналами из «ящика Пандоры». С тех пор обращались к лирике Ш неоднократно, всякий раз по иному представляя себе возможности ее переложения на русский язык. Не так давно цикл был переведен нами полностью, и теперь настала пора (внимание!) объявить принципы,

коими мы руководствовались в работе над ним (пресловутое как надо). Итак, при работе над СШ для нас были крайне важны:

1. семантическая точность — передача смысловой сущности; мысль переводится мыслью, а не слово словом; отсюда многообразие подходов и невозможность перевести раз и навсегда, создать пресловутый идеальный перевод;

2. образная точность — образ передается образом; приблизительность, переложение по смыслу, своего рода расшифровка, упрощающая образную ткань СШ, категорически не допускаются;

3. интерпретационная точность — трактовка СШ должна исходить из самого текста, быть заложена в нем, а не привнесена со стороны;

4. стилистическая точность — тексты должны быть истолкованы в одном ключе, в одном стилевом регистре, в одной словесной и образной гамме;

5. грамматическая точность — тексты должны быть безупречны с точки зрения русского языка; даже если в оригинале имеются ошибки, поди потом объясняй, что так у Шекспира, а не мы напортачили;

6. синтаксическая точность — необходимо по возможности придерживаться синтаксических особенностей подлинника, но только в том случае, если это не противоречит нормам русского языка;

7. точность размера — принцип несколько надуманный, ибо пятистопный шекспировский ямб заменить ничем иным невозможно; тем не менее, как показано выше, это требование не всегда соблюдается неискушенными в стихосложении авторами;

8. ритмическая точность — плавность, напевность стиха; никаких ритмических «порогов», о которые спотыкается язык; никаких неоправданных переносов, кроме тех редких случаев, когда это явно продиктовано подлинником;

9. строфическая точность (архитектоника) — если у Шекспира одна строфа — одно предложение, не следует дробить текст на куски, несмотря на возникающие технические сложности; требования вербальной (формальной) точности с неизбежностью ведут к разрушению архитектоники сонета;

10. рифмическая точность — применять исключительно точные рифмы; рифмоиды при переводе древнеанглийских текстов напрочь убивают магическое звучание стиха, его барочное изящество, изысканность и прихотливость;

11. фонетическая точность — следует хотя бы попытаться передать благозвучие, аллитерацию оригинала, насколько это возможно при переводе СШ на русский язык;

12. вербальная точность — по возможности необходимо использовать слова подлинника, хотя это вовсе не обязательно при соблюдении вышеприведенных 11 условий, — короче говоря, как получится; не стоит увлекаться и похожестью английских и русских слов, если таковая присутствует, иначе можно попасть впросак.

Кроме всего прочего в своем переводе мы предприняли попытку (впервые в русской С):

1. использовать исключительно мужские рифмы;

2. отказаться от глагольных рифм;

3. отказаться от каких бы то ни было заимствований у предшественников;

4. передать категорию рода, исходя из текста самих сонетов, но не без оглядки на многовековую традицию;

5. максимально точным образом передать многострадальный (см. выше) 130 сонет;

6. перевести весь сонетный цикл в кратчайшие сроки (не дольше одного года), ибо с течением времени неизбежно меняется подход к переводу, порой самым кардинальным образом.

Что еще? Вроде бы все. Впрочем, тщательное соблюдение всего вышесказанного не всегда приводит к сколько-нибудь серьезному успеху, ибо главное в переводческой деятельности — является ли переводчик поэзии настоящим поэтом, поэтом по преимуществу, поэтом по своей духовной конституции или не является. Если нет — никакие принципы не помогут.

И последнее. Если кому-то настоящее пособие уже принесло пользу, так это нам самим. Продвигаясь по тексту, мы невольно подвергали анализу собственные ПСШ и обнаружили там почти все, в чем упрекали многих других авторов. Правда, с ходу исправить собственные вирши оказалось выше наших скромных сил и возможностей, но некоторое время спустя мы с удовольствием займемся и саморедактурой.

Примечание. В данной публикации мы отказались от сплошной заглавной буквы в начале каждой сонетной строки. По нашему мнению, если в сонетах представить читателям грамматически оформленные по законам русского языка единицы речи (предложения), это непременно поможет более верному постижению текста. Тогда как прописные буквы в начале каждого стиха, традиционно организующие поэтический текст, порой мешают читателю адекватно понимать написанное.

I

Пусть только наилучшее растёт! И не погибнет роза красоты, когда цветы умрут, но в свой черёд их обессмертят юные цветы. А ты, влюблённый в собственную стать, горишь самоубийственным огнём, в пиру предпочитаешь голодать, чтоб жертвой стать себе и палачом. В тебе — весь мир, ты — юности венец, весны герольд, но свой богатый клад в себе ты прячешь, милый мой скупец, и в то же время тратишь невпопад. Не ешь того, что всем принадлежит, не то тебя убьёт твой аппетит.

II

Когда твой облик зимы окружат, изрезав поле красоты твоей, и дней твоих весенних маскарад окажется тряпьём в глазах людей, — как слухи о своей пустой казне ты пресечёшь? Бравадою о том, что красота покоится на дне твоих очей, изъеденных стыдом? Будь у тебя наследник, ты бы мог гордиться, что отца заменит сын, что он твои счета закроет в срок и не предаст вовек твоих седин. Тебя, когда ты станешь стариком, согреет кровь в наследнике твоём.