Все связано
Шрифт:
— Я должен тебе массаж, — шепчу я ей.
Но у Кейт другая идея. Она опускает руку вниз между нашими телами и вытаскивает мой твердый, как камень член из купальных шорт. Она мастерски проводит по нему рукой, до тех пор, пока у меня не начинают косить глаза.
— Ты можешь сделать мне массаж позже. Мне надо, чтобы ты трахнул меня прямо сейчас.
Господи. Я люблю, когда она начинает командовать. Одной рукой я спускаю свои шорты вниз. Потом медленно вхожу в нее.
— О, боже.
Ее тело
Может, это звучит глупо — чересчур романтично — сказать, что тело Кейт было создано для меня. Но от этого не становится менее правдиво. Я отвожу бедра назад, а ее мышцы сжимаются сильнее, не желая меня отпускать. Я вдавливаюсь глубже, до тех пор, пока зад Кейт не упирается в стену за ее спиной. Я проникаю в нее короткими сильными толчками. Мы вместе вздыхаем и стонем — ругаясь и изнывая — с каждым толчком.
Секс у нас не нежный. И не тихий. У нас все достаточно громко, чтобы нас слышал весь дом. Черт, да нас услышат даже в Индонезии. Прижимая ее к себе, я поворачиваюсь так, что теперь моя спина прижата к дверному проему ванной комнаты. Плавно приподнимаю ее вверх и опускаю вниз. Руки мои напряжены, а кожа покрывается капельками пота.
Потом я делаю несколько шагов в ванную, к столешнице с зеркалом. Усаживаю ее сверху, сметая всякие бутылочки с парфюмом и средствами для умывания на пол. Целую ее глубоко, и ее язык танцует с моим. Она руками впивается в мои бедра, сама устанавливает ритм.
Она стонет, умоляет и приказывает:
— Медленно.
Я поступаю так, как она просит, делая круговые медленные движения бедрами. Прижимаясь сильнее к ее телу, приближая нас к пику наслаждения с каждым толчком.
— Черт… — шиплю я, от того, что так хорошо.
— Дрю… — отвечает она, хныкая.
Ноги Кейт дрожат, трясутся под моим руками. Я двигаюсь быстрее, мои толчки становятся сильнее, я становлюсь жадным до ощущений, когда ее тугое горячее лоно пульсирует и сжимается вокруг меня. Каблучки ее черных туфель, которые все еще на ней, впиваются мне в зад, когда она двигается в такт движений моих бедер.
Потом она прижимается ко мне — грудью к груди — кусая меня за плечо, когда кричит.
— Да… да…
Когда у вас было столько же оргазмов, сколько у меня, все они сливаются, образуя одно общее счастливое воспоминание. Но время от времени, один оргазм всегда будет выступать вперед по отношению к другим. Это момент, о котором я буду думать позже — переживать его в моей следующей деловой поездке, когда единственное, что мне будет оставаться делать — это мастурбировать.
Это один из таких оргазмов.
Меня поражает экстаз, как ракета подводной лодки бороздит по воде. Я наклоняюсь к Кейт, прижимая ее к себе. Стараясь быть к ней ближе — впитать каждый момент блаженства, которое она мне дарит. Думаю, я выкрикиваю ее имя, но не уверен.
Несколько мгновений спустя, после того, как в моих ушах ослабевает звук пульсирующей крови,
И она обнимает меня — держит крепко — прижимаясь щекой к моему сердцу.
— Я люблю тебя, Дрю.
Это, наверно, странно произносить такие сладкие слова и совершать такие нежные действия после жесткого секса, которым мы только что наслаждались. Но для нас? В этом нет ничего странного.
Для нас, это идеально.
Глава 9
Я все равно сделал Кейт массаж. Не то, чтобы он был ей нужен, она и так была расслаблена, но втереть в тело Кейт теплое детское масло — мое представление о действительно хорошем времяпрепровождении. Не надо быть гением, чтобы понять, как дальше обстояли дела. Поэтому, в данный момент, Кейт лежит, отрубившись, на своей кровати. Я дам ей поспать еще где-то минут двадцать, прежде чем будить ее. Потому что всем известно, что женщинам нужна вечность, чтобы собраться, когда они собираются провести ночь в городе. Кейт во многих вопросах может отличаться от большинства девушек — но здесь? Она такая же, как все.
Я выхожу из спальни и иду в кухню на поиски чего-нибудь поесть. Мужчина не может прожить только на одном сексе — какой-бы классной ни была эта идея. В доме тихо. Джек и Уоррен, наверно, сбежали от всех этих звуков, когда вокруг них все трахаются.
Я делаю себе сэндвич из индейки и ржаного хлеба, потом, взглянув на балконные двери, замечаю там свою сестру. Она сидит там в одиночестве на отдельной террасе на задней стороне виллы.
Мысленно я качаю головой и выхожу через двери. Александра бросает на меня взгляд, а потом снова поворачивается к зелени, которая окружает двор. Отчаяние — это совсем не то, что я привык видеть на лице своей сестры. Меня это расстраивает.
Я сажусь на садовый стул рядом с ней и кладу свой сэндвич на стол. Начинать разговор мне следует по-доброму. Без обвинений. Тактично. Мне следует быть дипломатом.
— Какого хрена, Лекси?
Она делает глоток из своего бокала для мартини, который у нее в руках и ставит его на стол.
— Убирайся, Дрю. Я хочу побыть одна.
— А я хочу купить себе остров в южной части Тихого океана и назвать его Дрюландия, но в ближайшее время этого не произойдет. Мы не всегда можем иметь то, чего хотим.
Я поднимаю бокал, полный какой-то розовой бурды и нюхаю. Тут же отклоняю голову назад и морщусь. Что бы там не пила моя сестра — воняет, как фруктовый аммиак — будто мышиная моча с запахом клубники.
— Если ты решила напиться, то хотя бы имей совесть, возьми что-нибудь подороже.
Дешевый ликер должен быть только для пьяниц и студентов колледжа, которые не разбираются в выпивке.
У нее апатичное лицо. Без напряжения и печальное. Она слегка качает головой.
— Ты не понимаешь.