Всё та же я
Шрифт:
– Очень хороший.
– Ты говоришь по-польски? – поинтересовалась Агнес.
– Нет, – ответила я и поспешно добавила: – Но возможно, могу научиться, если хотите…
– Луиза, знаешь, что для меня самое трудное? – (Я покачала головой.) – Я не знаю, кто я такая… – Поколебавшись, она явно решила сменить тему. – Мне нужно, чтобы сегодня ты стала моей подругой. Хорошо? Леонард… Ему придется выполнять свою работу. Бесконечные разговоры с другими мужчинами. Но ты ведь будешь со мной, да? Рядом со мной.
– Как пожелаете.
– А если кто-нибудь спросит, ты моя старая подруга. Мы подружились, когда я жила в Англии. Знакомы…
– Все поняла. Со школы.
Мой ответ, похоже, ее устроил. Она кивнула и откинулась на спинку сиденья. И пока мы ехали домой, больше не проронила ни слова.
Отель «Нью-Йорк палас», где проходил гала-вечер фонда Стрейджеров, был величествен до абсурда: сказочная крепость с внутренним двором и арочными окнами и множеством ливрейных лакеев в бледно-желтых штанах до колена. Казалось, авторы этой неземной красоты объездили европейские гранд-отели, взяв на заметку резные карнизы, мраморные вестибюли, ювелирную позолоту, после чего решили соединить все вместе, присыпав сверху волшебной пылью из диснеевских мультиков и уже от себя добавив элементы гротеска. В глубине души я ожидала увидеть карету из тыквы и потерянную хрустальную туфельку на устилавшем лестницу красном ковре. Пока мы поднимались наверх, я во все глаза таращилась на сияющий интерьер, мерцающие огни, море желтых платьев и меня разбирал смех, но Агнес была так напряжена, что я сдержалась. А кроме того, мой корсаж оказался слишком тугим, и я опасалась за прочность швов.
Гарри высадил нас у главного входа – на повороте, забитом большими черными лимузинами. Мы прошли мимо толпы зевак на боковой дорожке. Служитель взял наши пальто, и я впервые смогла полностью разглядеть платье Агнес.
Агнес выглядела сногсшибательно. На ней было не обычное бальное платье вроде моего или как у других женщин, а неоново-желтое, структурированное платье-футляр до полу, с высоким кружевным украшением на одном плече. Волосы туго затянуты назад и безжалостно зализаны, в ушах – огромные золотые серьги с желтыми бриллиантами. Весьма экстравагантный наряд. И здесь, с испугом поняла я, это было некоторым перебором и не вполне уместно для старомодного величественного отеля.
Все головы тотчас же повернулись в сторону Агнес, матроны, в корсетах на косточках и в желтых шелках, презрительно косились на нее краешком тщательно накрашенных глаз.
Но Агнес, казалось, ничего не замечала. Она рассеянно озиралась по сторонам в поисках мужа. Я понимала, что она сможет расслабиться лишь после того, как возьмет его под руку. Когда я видела их вместе, то ощущала буквально осязаемое чувство облегчения, которое она испытывала, находясь возле него.
– У вас потрясающее платье, – сказала я.
Она посмотрела на меня так, словно впервые вспомнила о моем присутствии. Нас ослепили вспышки фотокамер. Я посторонилась, чтобы не заслонять Агнес, но фотограф меня остановил:
– И вы тоже, мэм. Вот так. И улыбнитесь.
Агнес улыбнулась и посмотрела на меня, будто желая удостовериться, что я все еще рядом.
И тут появился мистер Гупник. Он подошел чуть скованной походкой – Натан говорил, что у мистера Гупника была плохая неделя, – поцеловал жену в щеку и что-то прошептал на ухо, и она улыбнулась широкой, искренней улыбкой. Именно тогда я поняла, что два человека могут соответствовать определенным стереотипам, но при этом сохранять неподдельное наслаждение от общества друг друга. И меня неожиданно пронзила острая тоска по Сэму. Хотя было совершенно невозможно представить его в подобной обстановке, в смокинге и галстуке-бабочке. И он наверняка чувствовал бы себя здесь не в своей тарелке.
– Ваше имя, пожалуйста? – Рядом со мной неожиданно возник фотограф.
Возможно, то, что я думала о Сэме, заставило меня это сделать.
– Луиза Кларк-Филдинг. – Я с трудом выжала из себя аристократический акцент. – Из Англии.
– Мистер Гупник! Прошу сюда, мистер Гупник!
Я посторонилась, смешавшись с толпой, пока фотографы снимали их обоих: его рука легко лежала на спине Агнес, а она расправила плечи и подняла подбородок, словно давая понять, что ей нечего бояться. А потом я заметила, что мистер Гупник ищет меня взглядом. Наши глаза встретились, и он поспешно подвел ко мне Агнес:
– Дорогая, мне необходимо кое с кем побеседовать. Ну как, вы без меня справитесь?
– Конечно, мистер Гупник, – сказала я небрежно, будто мне было не привыкать.
– А ты скоро вернешься? – Агнес продолжала держать его за руку.
– Мне нужно переговорить с Уэйнрайтом и Миллером. Я обещал им уделить десять минут, чтобы обсудить сделку с бондами.
Агнес покорно кивнула, но, судя по выражению лица, ей явно не хотелось отпускать мужа. Она ушла вперед, а мистер Гупник шепнул мне на ухо:
– Не позволяй ей слишком много пить. Она и так на взводе.
– Хорошо, мистер Гупник.
Он кивнул, задумчиво огляделся вокруг, потом с улыбкой повернулся ко мне.
– Ты чудесно выглядишь, – сказал он и скрылся в толпе.
В бальном зале яблоку негде было упасть – настоящее желто-черное море. На мне был браслет из черных и желтых бусинок, который перед моим отъездом из Англии подарила Лили, дочка Уилла. Жаль, что я не могла надеть любимые пчелиные колготки! Окружавшие меня дамы слишком серьезно относились к своему гардеробу и за всю жизнь, похоже, ни разу не экспериментировали с одеждой.
Меня буквально с порога поразила их неестественная худоба: костлявые ключицы выпирали из вырезов узких платьев, словно поручни. В Стортфолде женщины в определенном возрасте начинали потихоньку раздаваться вширь, маскируя лишние дюймы кардиганами или длинными джемперами («Скажи, он прикрывает задницу?»). Навести красоту для них означало в кои-то веки купить новую тушь или подправить сделанную шесть месяцев назад стрижку. В моем родном городе слишком пристальное внимание к своему внешнему виду вызывало подозрение или считалось проявлением нездорового интереса к себе.
Однако женщины в бальном зале выглядели так, словно уход за внешностью был для них самой настоящей работой на полный рабочий день. Волосы у всех до одной были уложены волосок к волоску, а верхняя часть рук подтянутая благодаря постоянным физическим упражнениям. Даже женщины неопределенных лет (огромное количество ботокса и филлеров практически не позволяло определить их возраст) выглядели так, будто понятия не имели о дряблых плечах и обвисших подмышках. Я вспомнила об Агнес, о ее персональном тренере, ее дерматологе, ее парикмахере и маникюрше и подумала: «Теперь это ее работа». Ей приходится поддерживать нужную форму, чтобы иметь возможность показаться здесь и продемонстрировать свою конкурентоспособность.