Все точки над i
Шрифт:
Медсестра за стойкой раскладывала таблетки по ячейкам с фамилиями пациентов, подняв голову, равнодушно взглянула на меня.
– Миронов в какой палате? – спросила я. – Денис Миронов.
– Третья, – ответила девушка и проводила меня заинтересованным взглядом.
Я направилась по коридору, возле одной из палат на стуле сидел парень с выражением лица новобранца на посту № 1. Можно было не интересоваться табличкой на двери, и так ясно, чья это палата.
– Салют, – сказала я, подходя ближе.
Он поднес рацию к губам и буркнул:
– Она здесь.
Я покачала головой, едва сдерживая хихиканье.
Дверь распахнулась, и я увидела Макса. Он посмотрел на меня так, точно видел впервые, чуть посторонился, чтобы я могла войти.
– Думала, ты обрадуешься, – съязвила я. Пока Макс молча меня обыскивал, я оглядывалась. Мы находились в маленькой прихожей. Слева дверь в туалет и душевую, прямо – в палату. – Скажи слово, чтобы знать, что ты живой, – продолжила язвить я. Макс распахнул дверь напротив и легонько толкнул меня в спину.
Я вошла. Возле двери на стуле сидел еще один охранник, он одарил меня суровым взглядом. На кровати, неподалеку от окна, лежал Ден. Подголовник кровати был приподнят, и я хорошо видела его лицо. Так хорошо, что увидела даже то, на что раньше не обращала внимания. Раннюю седину на висках, малозаметную в светлых волосах, которые сейчас имели какой-то неживой, желтоватый оттенок. Обычно загорелое лицо было бледно до синевы. Губы сжаты, на тяжелом подбородке щетина. Открытый лоб перерезали две глубокие морщины, глаза были закрыты. Шея забинтована, от нее шли какие-то трубки, а мне вдруг стало не по себе от этого лица, я решила, что человек на кровати давно умер и передо мной разыгрывают дурацкий спектакль.
– Ну, вот, я здесь. Что дальше? – вздохнула я.
Макс прошел к окну и оттуда наблюдал за мной. И тут Ден открыл глаза. Посмотрел в упор, и под этим взглядом я невольно съежилась, а потом поняла: мне не выдержать его взгляд, не стоит и пытаться, и начала рассматривать свои кроссовки. Трудно сказать, что я испытывала. Точно не жалость к человеку, что лежал передо мной. Жалеть его трудно. Но и ненависти не было. Была досада и злость на Ника за то, что я стою здесь, не в силах поднять глаз. Я исподволь наблюдала за Деном. Он вдруг криво усмехнулся и протянул руку. Макс вложил в нее планшет, который лежал на тумбочке рядом, и подал Дену карандаш. Он медленно стал писать что-то, а я переминалась с ноги на ногу, с трудом сдерживая желание сказать что-нибудь насмешливое, чтобы вывести охрану из себя, а главное, нарушить это жуткое молчание.
Ден наконец-то закончил писать и протянул планшет мне. Я сделала два шага, чтобы увидеть написанное, и с трудом разобрала: «Ник идиот. Ты не стоишь этих денег».
– Возможно, – равнодушно пожала я плечами, силясь понять, что Ден имел в виду. Он махнул рукой и закрыл глаза.
Парень за моей спиной поднялся, взял меня за плечо и распахнул передо мной дверь.
– Аудиенция закончена? – усмехнулась я. Мне никто не ответил.
Я вышла в пустую прихожую, а потом в коридор. Парень на стуле возле двери не повернул головы в мою сторону. Сидел, как истукан, не моргая.
Я не торопясь пошла по коридору. Вряд ли они предпримут решительные действия в больнице, скорее, будут ждать на улице. Из головы не шло написанное Деном. Что он хотел донести до моего сознания? Впрочем, какая разница. Я поравнялась с постом медсестры, когда услышала:
– Эй… – и повернулась.
Меня догонял Макс. «Решил подстраховаться?»
– Ты обрел дар речи? – усмехнулась я, ожидая, когда он подойдет.
Поравнявшись со мной, Макс кивнул на диван, что стоял у стены. Это меня удивило. Я пожала плечами и села. Он устроился рядом, молчал, а я разглядывала его наколку на левой руке, прикрытую широким браслетом часов. Под пиджаком под мышкой оружие. Он сидел с бесстрастным лицом, но, странное дело, я чувствовала его волнение, а еще замешательство.
– Мы кого-то ждем? – не выдержав, спросила я.
– Нет, – покачал он головой. – Ты можешь идти.
– К черту, я полагаю?
– Без разницы. Ден предупредил, чтобы мы тебя и пальцем не смели тронуть.
– Трудно представить, что в нем заговорил добрый христианин, – подивилась я.
– Я бы на твоем месте не особенно веселился, – без злости заметил Макс.
– А я не спрашивала, что бы ты делал на моем месте. Все, что ты хочешь сказать, я знаю. В каком-то смысле твои чувства мне понятны, только мне на них плевать. Он убил моего мужа. А я хотела убить его. Жаль, что промахнулась.
Макс кивнул с очень серьезным лицом и без тени раздражения.
– Он убил твоего мужа, – повторил спокойно. – А ты хотела убить его. Не поверишь, но твои чувства мне тоже понятны. Потому я и хочу дать тебе совет. Сматывайся. Чем дальше, тем лучше.
– Занятно, – усмехнулась я.
– Он оставил тебе жизнь только по одной причине. И причина не имеет никакого отношения к этим деньгам. В данном случае деньги для него ничего не значат. И согласился он потому, что… просто убить тебя ему мало. Оттого я и говорю: сматывайся, пока есть возможность.
– О каких деньгах идет речь? – полюбопытствовала я, теряясь в догадках.
– Полмиллиона «зеленых».
Я лишилась дара речи:
– Сколько? Вот черт… что за идиот решился…
– Не знаю. Но Ник их привез. Уверен, Ден был рад возможности заключить соглашение. И я уже сказал почему. Он хочет, чтобы ты была жива. И я даже представить не берусь, что он придумает, чтобы поквитаться с тобой.
– Тебе-то что за дело? – спросила я, приглядываясь к Максу.
– Я ведь уже сказал, – пожал он плечами. – Мне понятны твои чувства.
– Занятный ты парень, – вздохнула я, поднимаясь.
– Ты уедешь? – спросил он с надеждой.
Я покачала головой:
– У меня здесь сын.
– Извини, но мне трудно поверить, будто для такой, как ты, это что-нибудь значит. – Он презрительно усмехнулся, а я кивнула. Спорить с ним желания не было. – Как знаешь, – пожал он плечами и тоже поднялся.
Я пошла к выходу, чувствуя на себе его взгляд. Мысль о том, что мои хозяева отвалили за мою жизнь такие деньги, не давала мне покоя. Если честно, я отказывалась верить в это. Но, похоже, Ден их все-таки получил. Какой смысл ему врать? Неужто Рахманов раскошелился? Невероятно! Допустим, полмиллиона сумма для него не такая умопомрачительная, как для меня, но… Женщин у него более чем достаточно, и я только одна из многих, начни он швыряться деньгами, очень быстро разорится. Так что его толкнуло на этот шаг? Может, я зря думаю о нем плохо и то, что я мать его ребенка, для него что-то да значит? Я усмехнулась и покачала головой. Невероятно.