Все в сад!

Васильев Вячеслав Васильевич

кусочек аппетитной румяной отбивной, и отрываться от сего в высшей

степени увлекательного занятия не захотел. "Сидр" — бросил он, отрезав

наконец-то от мясного блюда маленький ломтик, и отправляя его в свой

маленький ротик. "А чего покрепче?" — не сдавалась девица, наклонившись

ещё ниже и рискуя вывалить свои щедрые подарки, полученные от природы,

прямо на блюдо клиента. "Не пью", — сухо ответил тот, принимаясь за

отпиливание

второго ломтика.

Девица изобразила какой-то звук, вроде фырканья, разогнулась, и

удалилась вслед за сестрой, обиженно вихляя немаленькой филейной частью.

Гном вызвал в памяти ту же сцену в исполнении первой девахи, и пришёл к

выводу, что довольное покачивание бёдрами и обиженное покачивание

бёдрами на вид отличаются не очень сильно, и действуют одинаково

возбуждающе. Но, похоже, не на эльфов. Или, по крайней мере, не на всех из

них…

Нарн откусил большой кусок от горячего ароматного и сочащегося жиром

окорока, который он крепко держал обеими руками, и оглянулся на странного

паренька за соседним столиком. "А может…" Ходили тёмные слухи, что

среди эльфов тоже завелись эти… эти… Ну, в общем — ЭТИ". Гном бросил

оценивающий взгляд на ушастого, и на всякий случай отодвинулся чуть

подальше.

Ужин оказался очень вкусным, особенно после целого дня воздержания от

пищи. Так что на некоторое время гном отключился от окружающего,

сосредоточившись на уничтожении принесённых вкусностей. Когда к нему

вернулась способность мыслить, на блюде перед ним лежали только

обглоданные добела косточки, а кувшин, о котором Нар точно помнил, что

перед началом трапезы он был полон пусть не самого лучшего, но вполне

нормального вина, оказался пустым.

Гном довольно икнул, и обратил подобревший взор на соседа по столу. Тот

продолжал ковыряться в своей отбивной, не одолев ещё и половину. Нар

немного подумал, и решил, что после хорошего ужина можно и развлечься

приятной беседой. Ближайший кандидат в собеседники находился прямо за

этим столом, поэтому гном ещё раз икнул, кашлянул, и, когда ушастый

обратил на него внимание, сделал то, чего никогда бы не сделал в голодном и

трезвом состоянии — представился. Ибо негоже вести беседы, не зная имени

собеседника, и не назвавшись самому.

— Нар, гном из клана Нарка, — гордо заявил он, ударив себя в грудь

громадным кулачищем… Сзади послышались два тихих смешка. Гном

мгновенно обернулся, но там никто не улыбался. "Показалось…" — подумал

Нар, и снова обернулся к ушастому.

Видно

было, что тому не очень хочется знакомиться с каким-то грязным

гномом, но правила вежливости требовали в ответ представиться, и он,

приподнявшись с лавки, отчеканил:

— Эилдусар, Голубой Эльф из Дома Голубых Эльфов.

В зале мгновенно воцарилась тишина. В которой гном за столиком сзади

кто-то снова хихикнул явно женским голосом, и громким шёпотом произнёс:

"В живых должен остаться только один!". На что юношеский ломающийся

голос насмешливо поинтересовался: "И как, по твоему, эти Голубые

Маклауды друг-друга побеждают? Зат… (Тут гном снова икнул, и потому

часть слова не услышал)…хивают соперника до смерти?"

"Какие Маклауды? Сказано же, Голубые ЭЛЬФЫ!" — отрешённо подумал

гном, наблюдая, как после этих слов притихший было народ моментально

оживился. Между тем со всех сторон в сторону Перворожденного

посыпались грязные шуточки и не менее грязные намёки, а из закутка в углу,

где весело проводила время какая-то компания подозрительных личностей,

поднялись двое, и вихляющей походкой направились к столику эльфа и

гнома. Нар ногой пододвинул поближе свой лежащий на полу под столом

дорожный мешок, и стал настороженно ожидать дальнейшего развития

событий. С одной стороны, благоразумие и чувство брезгливости требовало

немедленно удалиться, с другой — было интересно, чем всё это закончится. Да

и люди вокруг могли подумать, что гном ретируется, потому что испугался

приближающихся извращенцев. Этого Нар допустить не мог.

В том, что приближались именно извращенцы — сомнений не было. На

обоих штаны в обтяжку, такие же, как у странной парочки за соседним

столом, только у тех штаны пошиты из какой-то грубой голубой (Голубой!

Тьфу!) ткани, а у этих — из чёрной кожи. Из одежды в дополнение к штанам

имелись только чёрные кожаные жилетки, надетые прямо на голое тело.

Картину дополняли широкие кожанные же пояса, густо усеянные

заклёпками, серьги в ушах, и разноцветные татуировки по всему телу.

Приблизившись к столу, один из гнусных типов, здоровый, как бык, с

играющей бликами налысо выбритой головой, при взгляде на которую гном

поплотнее надвинул свой неразлучный шлем, остановился, и, уперев в бока

свои ручищи, мало уступающие по величине и мускулистости рукам Нара,

неожиданно тонким и противным голосом поинтересовался: