Все зависит от тебя

Маркосян-Каспер Гоар

— Чуть далековато, если каждый день летать на работу, — заметила она. — Но вообще-то можно подумать.

— А как в денежном выражении, справимся? — спросил Маран.

— Запросто, — отозвался Дан.

— Тогда действительно можно подумать. — Он разлил по бокалам вино и неожиданно предложил: — Можете выпить за мое здоровье. Если есть охота.

— По поводу? — спросила Наи.

— Отныне я представляю собой прецедент. Или юридический казус. В письме, которое пришло из канцелярии президента, сообщается, что президент своим указом предоставил

мне земное гражданство. Однако закона на этот счет нет. Естественно. Он это сделал, так сказать, явочным порядком. Теперь Ассамблее придется под это сочинять закон.

— Забавно, — сказала Наи. — Хотя, собственно, уже пора. Я имею в виду, пора сочинять закон. А что во втором письме? Их ведь два, кажется?

— Два. Во втором официальное предложение представлять Торену.

Он недовольно хмыкнул, и Дан спросил:

— Что ты собираешься ответить?

— По-твоему, я сбежал с президентских выборов для того, чтобы теперь болтаться в смокинге по коктейлям-парти?

— А что? — сказала Ника. — Тебе идет смокинг.

— Надеюсь, я не должен выбирать себе занятие, исходя из того, какая одежда мне идет?

— Боюсь, что у тебя был бы слишком большой выбор.

— Благодарю за комплимент.

— Значит, нет? — спросил Дан.

— Естественно, — он поглядел на Наи и спросил: — Я опять тебя огорчаю?

— Отнюдь, — сказала Наи. — Мне некогда шить вечерние туалеты. Пока ты спал, меня пригласили читать лекции по внеземной арт-истории в Сорбонне.

— В Сорбонне? — удивился Дан.

— Представь себе. Благодаря тому, что я разумно выбрала себе отца и мужа, я оказалась чуть ли не единственным на сегодняшний день специалистом по внеземной арт-истории на планете Земля. А может, и не только на ней. Так что, — добавила она, лукаво глядя на Марана, — не один ты умеешь ловко устраиваться.

— Я вижу, мы достойная пара, — заметил тот. — А как ты собираешься читать лекции? Летать туда? Или по видеосвязи?

— В принципе, летать. Я ведь сама училась не так давно и помню, как мы не любили преподавателей, которые читали телелекции.

Дан улыбнулся, он вспомнил собственные студенческие годы. Теоретически превратить в телевизионные можно было не только лекции, но и многие практические занятия, но по традиции студенты посещали их, так сказать, вживую. Человек — странное существо, века полтора-два назад студенты ратовали за свободное посещение, обучение на дому и тому подобное, но когда с развитием средств связи появилась идея закрыть в университетах те факультеты и кафедры, которые не нуждались в личном присутствии как студентов, так и профессуры, по миру прокатилась волна студенческих бунтов, и полетели осколки электроники. Студенты оказались консерваторами, они хотели жить в университетских городках, ходить на лекции и общаться с преподавателями без посредников. Телелекции прощались только людям больным или сверхзанятым.

— И когда это будет? — спросил Маран, слегка нахмурившись.

Наи засмеялась.

— Что с тобой? Уж не думаешь ли ты, что я способна от тебя уехать? Конечно, не сейчас. Потом, когда ты улетишь… А может, ты возьмешь меня с собой?

— Возьму, — сказал Маран. — Если когда-нибудь попаду на тихую, мирную, безопасную планету.

— Необитаемую то есть, — уточнила Ника.

— Почему это? — удивился Дан.

— Потому что от обитателей никогда не знаешь, чего ждать, — сказала Ника. — Вот как с вашей Эдурой, вроде все тихо-спокойно, а потом бац, выясняется, что там убивают новорожденных младенцев. И не только.

— Они ведь не виноваты, что у них в прошлом такое… — вздохнул Дан.

— Ну разумеется, — бросила Ника с иронией. — Они ведь другого роду-племени… Я прочла рассказ, который вы нашли в астинском хранилище, — обратилась она к Марану. — Как ты думаешь, это реальная история?

— Реальная, — отозвался Маран. — По крайней мере, в тексте есть деталь, которая связывает эту историю с действительностью.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Дан.

— Маленькую синюю книжечку.

— Атлас? Но автор мог просто вставить его в рассказ, — возразил Дан.

— Мог, — согласился Маран. — И однако…

— Но если был атлас, значит, был и корабль, — заметила Ника. — Космический, я имею в виду.

— А почему нет?

— И куда он полетел?

Дан ожидал, что Маран пожмет плечами, но тот улыбнулся.

— Кто знает, возможно, будь на Торене подобное хранилище, там нашлась бы вторая половина истории.

— Жаль, что его нет, — пробормотал Дан, — этого хранилища. Хотелось бы взглянуть на эту вторую половину, хоть одним глазком.

Маран усмехнулся.

— Нет ничего проще. Как его звали, Стин, так? А друга?

— Лагар, — отозвалась Ника.

— Минутку… — Маран на несколько секунд закрыл глаза, помолчал, потом заговорил, ровно, словно читал написанный текст.

— Какое странное небо! Кажется, что пасмурно, а посмотришь — солнце сияет. Неужели так и будет?

— Конечно, — ломкий голос подростка звучал снисходительно.

Лагар невольно запрокинул голову, поглядел в бледно-серое небо, на котором серебряно сверкал небольшой диск местного светила, потом обернулся. Подросток, нескладный, длинный полумальчик-полумужчина лет пятнадцати стоял рядом с молодой, преждевременно располневшей женщиной, оба были Лагару незнакомы, неудивительно, перелет оказался тяжелым, вести перегруженный корабль приходилось почти вручную, то и дело вмешиваясь в работу аппаратуры, приборы нет-нет да и переходили на аварийный режим, надо было корректировать курс, словом, он практически не выходил из рубки… да и если б вышел!.. Койки в каютах уступили женщинам с малыми детьми, две были беременны, впридачу несколько больных… Ребятишки спали вповалку на полу, часть мужчин была вынуждена устроиться в коридорах на подручных материалах, иногда прямо на пластиковом покрытии, о постельном белье мечтать не приходилось…