Все золото Колымы
Шрифт:
— Хоть бы какое предложение за душой было... — В голосе друга мне чудится колебание, и я спешу убедить его.
— Понимаешь, лучше сейчас пойти, когда какая-то работа проделана. По горячим следам. В конце концов, он же сам предлагал помощь, вполне искренне и доброжелательно. Что важнее — дело или твоя драгоценная гордыня?
Вовка страдальчески морщит лицо. Потом вдруг оно светлеет:
— Слушай, старик, а не сходить ли тебе одному? Ну, не могу я, понимаешь...
Я обреченно плетусь к начальнику, утешаясь тем, что принимаю огонь на себя в интересах дела.
Шеф ничуть не удивился тому, что я воспользовался его приглашением довольно
— Н-н-да... — Он барабанит по столу пальцами. — Ну что же, начали вы правильно. И работа проделана большая. Давайте подумаем.
Подполковник щадит меня и не спрашивает, по какому пути мы собираемся идти дальше.
— Я бы на вашем месте сделал так. Первый список — исключить пока совсем. Это наименее вероятный вариант: люди, уехавшие «по всем правилам», — довольно благополучная группа. Не исключено, конечно, что убитый именно из нее, но давайте сначала исследуем вторую категорию. Для удобства исключим из нее всех, кто жил на Чукотке, а также в районах, отдаленных от места нахождения трупа. Опять же возможно, что убитый вовсе не из ближних районов, но надо же с чего-то начинать? В-третьих, по-моему, необходимо выделить среди оставшихся группы по профессиям. Взять для начала, положим, шоферов или промывальщиков золота — самые характерные для этих районов занятия. Отдельно взять старателей — публика, надолго уезжающая после сезона. Правда, как правило, возвращаются почти все — работа хоть и трудная, но денежная, место в артели получить нелегко, берут туда не всякого. Вот эти группки надо пока и исследовать. Я думаю, они будут небольшими. Затребуйте по каждому личное дело с предприятия и фотографию. А дальше — посмотрим.
Я слушаю шефа и завидую тому, как тот ясно и быстро сделал за нас эту прикидку. Мне не терпится заняться скорее выявлением из списка того самого «ядра», с которым предстоит работать дальше. И, сворачивая лист, я собираюсь обрадовать Вовку результатами своего визита. Но в этот момент мой друг врывается в кабинет, не дождавшись даже разрешения войти в ответ на свой нетерпеливый стук.
— А что, если нам отправить череп убитого в мастерскую профессора Герасимова?! — неуместно громко, патетически восклицает он, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Один Мегрэ сменить другого спешит... — Шеф улыбается. — Конечно, это возможно. Заманчиво получить портрет убитого, восстановленный по черепу. Только учтите, что эта фотография ни в коем случае, никогда и нигде не может служить доказательством. Но зато она может помочь найти эти самые доказательства. — Подполковник помолчал, будто раздумывая, стоит ли все-таки совершать столь сложную процедуру и загружать заказом столичную мастерскую. — Да, конечно, дело сложное, попытаемся использовать и эту возможность. Ну что же, успеха!
И он снова пожал нам по очереди руки, как тогда, когда только поручал дело.
Шеф был прав. В «ведомости» теперь совсем мало фамилий. Четыре шофера, одни рабочий прииска, трое старателей. Все они с колымской пропиской бродят где-то по свету. У нас имеются их фотографии, добытые в отделах кадров, и скудные сведения из личных дел. Теперь через родственников, указанных в анкетах, можно попытаться вести их поиски. Конечно, не во всех личных делах есть пометка о родственниках, не говоря о том, что не всякий дальний родственник может сообщить место пребывания интересующих нас беглецов. И все же, пока не пришел
Но вот настал день, когда на мой стол легла фотография, полученная из Москвы. Портрет нас разочаровал. Изображение какое-то приблизительное, неживое. Мы разложили для сравнения вокруг фотографии маленькие снимки, присланные по нашим запросам. Около этой фотовыставки сгрудились чуть ли не все работники управления. Каждый старался продемонстрировать свою наблюдательность, и после долгих споров оказалось, что лабораторный портрет похож по крайней мере на трех живых людей.
— Никаких тебе особых примет, — Вовка расстроено собирает снимки тех, кто уж совсем ничем не напоминает портрет. — Глаза маленькие у многих, волосы темные — тоже, нос как нос, да и интеллекта в лице маловато. И если из такого небольшого количества людей трое похожи на него, то сколько же его «братьев» среди тех, кого мы пока отбросили!
Вовка прав в своих пессимистических высказываниях, и все-таки настроение стало лучше. Трое отобранных нами мужчин: старатели Максименко, Артамонов и шофер Лыткин — заслуживают особого внимания. К тому же приблизительный портрет, сделанный в столице, можно показать по телевидению — вдруг окажутся наблюдательные люди.
Наблюдательные люди все-таки есть не только в милиции! На следующий день после телепередачи раздался первый звонок. Голос женский, взволнованный.
— Я видела этого человека. Понимаете, это было в Сочи, года два назад. Это мог быть он?
Если бы мы знали, где он находился год, два, три назад...
— Конечно, мог. Итак, это произошло два года назад.
— Вы извините, я могу рассказать очень мало. Пришла я на городской пляж. Народу там всегда — уйма. В некоторые дни приходится занимать место в пять утра. Вы не поверите.
— Я вам очень верю. И все-таки, как вы встретились с мужчиной, изображенным на фотографии?
— Вы, пожалуйста, не перебивайте, а то я собьюсь. На чем я остановилась?
— Вы пришли на городской пляж... — Я начинаю от раздражения перекидывать листки календаря.
— Да, как раз накануне я ездила в Хосту. Это рядом с Сочи, но зато там посвободней. Я и в тот день хотела туда поехать, но пропустила автобус и решила все же добыть место на городском пляже. Пробиваюсь к киоску, где выдают шезлонги, и вдруг слышу: «Алла, какими судьбами!» Моя знакомая, оказывается, тоже отдыхает в Сочи. Мы с ней вместе на Магаданской машиносчетной станции работаем. Знаете, магаданцев можно встретить повсюду. Я, например, в прошлый отпуск возле ГУМа за какие-то полчаса сразу троих повстречала... Но я отвлеклась, простите. Подбегаю я к своей подруге, а рядом тот самый мужчина. Внешность у него, надо сказать, не из приятных. Я испугалась даже. А он рот скривил и говорит: «Привет, девочки-магаданочки! Я ваш земляк, Витя». А потом ноги расставил и на весь пляж завопил: «Где золото моют в горах...»
Я плотнее прижал трубку к уху.
— А дальше что?
— А ничего. Он нас в ресторан пригласил. Ну мы и пошли. Весь обед этот Витя нам рассказывал, как золото добывают, про гидроэлеваторы, драги... Договорились вечером встретиться. Только мы не пришли, потому что достали билеты на чехословацкий джаз, знаете, Иветта Симонова там солисткой. А Витю больше не встречали.
Я наскоро благодарю многословную девушку и бросаю на рычаг трубку. Мне не терпится сообщить Вовке то, что я услышал.