Всегда есть надежда
Шрифт:
– Ха... Тогда зачем мотаешься?
– У меня никакой специальности нет, вот и устроился стрелком.
– За такие деньги..., а рискуешь на все сто. Говорят, твоих всех дружков того..., а тебя самого здесь чуть не пристрелили.
– Правильно говорят.
– А что везли в том, железном вагоне?
– Откуда я знаю.
– Врешь. Те кто на вас напали, имели одну цель, ограбить только один вагон, в других только пломбы сломали и ничего не взяли, хотя брать то было что, я сам видел. Там японские
– Наверно те... денег хапанули миллионы.
– Не знаю. Нам ничего не сообщили, что везли...
– Как вы здесь... распорядок имели?
– Двое отдыхают, двое дежурят. На каждой остановке, осмотр вагонов и пломб.
– А вино кому везете?
– Никому. Хозяина убили.
– Тогда это... бутылочку можно?
– Только одну и то, только после того как тронемся. Не хватало, чтобы вы еще здесь окосели и песни начали петь.
– Ладно, после того как тронемся...
В двери теплушки заглянул какой-то гражданский паренек.
– Стрелок, - позвал он меня рукой.
– Тебе просили передать.
Парень протягивает мне пистолет. Я беру его и отсоединяю обойму. Она пуста.
– А где патроны?
– Нет патронов. Где мы их возьмем. Вы же их сами израсходовали...
– Но было же...
И тут я понял. Это один из пистолетов стрелков, на нем не мой номер. Наверно кто то из наших, а вероятней всего Юрка, его уронил, а пистолеты других охранников унесли бандиты. Сказал же ФСБешник - один нашли...
– Хорошо. Спасибо и на этом.
– Не спасибо, а распишись в акте, что получил оружие.
Парень протягивает блокнот и ручку, на листке уже заготовлен текст о передаче оружия, с пробелами для вставки фамилии. Я заполняю акт и расписываюсь. Парень получил блокнот обратно и, кивнув головой на прощание, ушел.
– Твоя пукалка теперь не нужна, - говорит сержант.
– Вон у нас... автоматы, каждый испугается. Это лучше, чем пистолет. Давай разделимся. Ты с салажонком и Борькой в одной смене будете, а я с Сашкой в другой.
– Мне все равно.
– Вот и хорошо. Мы сейчас с Сашкой даванем, а вы первую смену крутите. Борька, ты слыхал?
– Слышал.
– Тогда лады.
Сержант отходит от меня, валится на нары и с наслаждением расстегивает воротничок.
Только к вечеру подвезли новый тепловоз, но тронулись под утро. Я как раз тревожно спал и тут лязгнули колеса и теплушка дернулась.
– Стрелок, ты спишь?
– Нет. Уже проснулся.
– Бутылка с тебя, как договаривались.
– Ладно, бери.
Оживились солдаты и дружно потянулись к маленькому столику. Сержант откупорил бутылку и стал разливать по кружкам.
– Стрелок, а ты то
– Нет.
– Как хочешь, нам больше достанется.
Они стали пить и понеслись байки и анекдоты. Я думал о своем: о Юрке который очень хотел стать человеком, о шальном Ваське и тут меня дернуло. Ребята выдули бутылку и старик Сашка, не спрашивая разрешения, пошел к ящику с вином. Он выдернул новую бутылку.
– Положи на место.
– Жалко что ли?
– Я сказал положи. Не твое, не трож.
– Чего ты его слушаешь, - подает голос Борька.
– Неси сюда.
– Я сказал последний раз, положи на место.
Сашка заколебался, но тут приподнялся Борька подойдя к нему вырвал из его рук бутылку.
– Чего его слушать, морду набьем и все.
И тут я сорвался, выдернул никчемный пистолет и, пригнув с нар, сильным ударом огрел нахала в лицо. Тот рухнул как подкошенный. Сашка схватил меня за шею, но я подсел и сбросил его на пол через себя. Он стал подниматься, но ударом сапога в лицо, я отбросил его к столику. Сержант и салажонок Мишка безмятежно смотрели на драку. Сашка чуть приподнялся и, обхватив лицо ладонями, завыл.
– Что же ты сделал, гад?
Между пальцами показалась струйка крови. Борька лежал на полу затихший, совсем без движения.
– Это тебе урок на всю жизнь, не бери чужое.
– Ребята, посмотрите, что он мне сделал?
– стонет Сашка, оторвав руки и показывая лицо сержанту.
Тот бегло осматривает.
– Щека заживет, бровь содрана, а нос... Ничего, походишь с опухшей рожей, все пройдет. Иди вымой физию, мы тебя заклеим пластырем, а вот что там с Борькой. Эй, салажонок, посмотри, что с ним. Только бы не сдох.
Мишка опускается рядом с Борькой. Я тем временем, запихиваю пистолет в кобуру, подбираю с пола бутылку и засовываю ее в ящик.
– Живой он, - докладывает салажонок.
– только без памяти. На лбу здоровенная шишка и содрана кожа.
– Ну и хорошо. Займись теперь Сашкой, заклей ему рожу. Я вот достал бинт, вату и пластырь...
Борьку отлили водой, затащили на нары и теперь он бес конца стонал и ругался. Одним словом, попойка не удалась.
Днем мы выскочили на запасные пути большой станции и встали.
– Что делать то, стрелок?
– спрашивает сержант.
– Надо обойти вагоны, осмотреть пломбы.
– А если тронемся?
– Заскочишь на сцепление между вагонами и едешь до другой станции.
– Слушай, сходи с салагой. Эти двое, - он кивает на нары, где измученные болью "старики" наконец то задремали беспокойным сном, - пока не боеспособны.
– Ладно. Миша, бери оружие, пошли.
Салажонок растеряно смотрит на меня.
– Как оружие? И с рожком...?
– Да. Зарядить по полной форме.