Всегда говори «всегда»
Шрифт:
– Этот подонок твой и его бабец новый – это, что ль, семья?!
Ольга вздохнула:
– Суду не докажешь, что он подонок. Я из зоны вернулась и уборщицей работаю, а у него бизнес, квартира, новая жена. С кем детям лучше?
У Надежды на этот счет никаких сомнений не было.
– Ясное дело, с тобой!
– Ясное дело, с ним. – Ольга отвернулась к стене, свернулась калачиком. – Хороший адвокат дорого стоит. Дороже, чем твой чудодейственный браслет, в тыщу раз…
Надежда постояла, пощипала пухлый подбородочек, решила, по всей видимости, что в данный конкретный момент вечности
– С адвокатом проблему решим. Придумаем чего-нибудь.
Что-что, а решать проблемы Надежда умела. И всегда что-нибудь придумывала. Не далее как вчера Ольга в очередной раз наблюдала этот мирный атом в женском обличье в действии. В райцентр приехал столичный цирк. По местным меркам гастроли цирка из самой Москвы были штукой посильнее «Фауста» Гете. За билетами в профком выстроилась очередь, шептались, что на всех не хватит, чуть до драки не дошло. Впрочем, билетов хватило.
Представление начиналось в двенадцать. В девять утра к зданию дирекции начали приводить ребятишек – умытые, принаряженные, они спорили, будут показывать слона или нет, и можно ли в цирке зверей угощать конфетами. Кто-то доказывал, что со зверями можно даже фотографироваться, но это было уж совсем невероятно.
Пока мамаши, сбившись в кучку, кутались в шубы и топали ногами, чтобы окончательно не закоченеть, Надежда металась вокруг детей, пытаясь пересчитать их и построить.
– Так, все встали парами! Парами, парами! – надрывалась она – Девочка, где твоя пара? Вставай сюда! Сюда, сюда!.. А ты с кем, мальчик? С мамой?
– Не, мама меня привела, а сама ушла.
– Ладно. Вот будет твоя пара. За руки взялись! Сейчас автобус придет!.. Так, каждый посмотрел на свою пару и запомнил ее! Если пара потерялась, надо громко кричать! Все поняли?! Когда войдете в автобус, сядете так же, как сейчас стоите!.. Мальчик, ты почему опять без пары?
– Мне моя пара не нравится! Мне вон та нравится!..
Автобус обещали подать в десять. Но в половине одиннадцатого его все еще не было. Мамашки заволновались – до райцентра ехать самое малое час, что там себе в гараже думают? Кто-то побежал в дирекцию, стали звонить в гараж. И тут оказалось, что автобус сломался и никуда ехать не может. Расходитесь, граждане, по домам, цирк отменяется.
Дети ударились в рев, мамаши на чем свет кляли сломанный автобус, начальника транспортного цеха и комбинатское начальство. Они пытались растащить ревущих детей по домам, когда к дирекции лихо подкатил «пазик». Из «пазика» выскочила Надежда Кудряшова, замахала руками:
– Все сюда! Парами, парами! Заходим, садимся! Побыстрее! А то на представление опоздаем!
За спиной у Надежды маячил водитель «пазика», категорически не понимавший, что вообще происходит. Ехал он себе спокойно, никого не трогал, и тут под колеса кидается эта ненормальная, колотит в дверь, велит разворачиваться…
– Эй! – Водитель попытался ухватить Надежду за рукав. – Эй! Я их не повезу! Я не договаривался!
– Вот сейчас и договоримся, дяденька.
Надежда затолкала в «пазик» последнюю пару, пересчитала детей.
– Ты
– Да я-то комбинатский, а ты-то, видать, полоумная!
– Вот и хорошо, что комбинатский, дяденька. Ты их, значит, в цирк, а потом обратно сюда. Понял?
– Да не повезу я их никуда, русским языком же говорю!
– А я сейчас Василию Васильевичу позвоню. Ты с его автобазы, дяденька?
Водитель кивнул.
– Ну вот и хорошо. Василь Василич путевку тебе выпишет. А я его попрошу, чтобы он тебе не два часа, а полсмены засчитал. Подходит?
Если Василь Василич вместо двух часов засчитает полсмены – это, конечно, совсем другой коленкор. Это можно. Вот только сомнительно, что Василич так расщедрится.
– Да с чего он тебя послушается?!
Надежда уставилась на водителя с веселым удивлением:
– Как с чего? Меня все слушаются! Ну, понял, что ль, дяденька?
«Пазик» наконец уехал. А Надежда побежала в дирекцию звонить Василь Василичу, которого никогда в жизни не видела – знала только, что есть такой и что на автобазе его боятся как огня.
Булочная уже закрылась. Надежда посмотрела на часы и заколотила в дверь:
– Эй! Есть кто живой?!
Высунулась недовольная продавщица.
– Чего шумишь? Не видишь – закрыто.
– Вы ж до восьми работаете. Время – без двух, вон, на часы посмотрите. Чего это вы моду взяли раньше времени закрывать?
Продавщица что-то буркнула себе под нос, но Надежду пустила. И сухарей свешала. С этой рыжей связываться – себе дороже.
Надежда отсчитала двадцать два рубля, аккуратно сгребла семь копеек сдачи и удалилась, счастливая, поблагодарив продавщицу, чем особенно ее уязвила.
Снова ударили морозы, щеки щипало, и Надежда к общежитию шла почти бегом, прижимая к груди драгоценные свои сухари и размышляя, где бы так половчее найти адвоката, чтобы и хороший, и недорого. Надо будет в дирекцию сходить, объяснить ситуацию, пусть почешутся. В конце концов, должны же они сотрудникам фабрики помогать, или как? Пускай помощь материальную выделят, что ли…
У проходной стояла длинная заграничная машина, рядом с машиной маялся высокий мужик в длиннополой дубленке. Завидев Надежду, замахал руками:
– Девушка! Девушка, извините!
Надежда остановилась, пританцовывая. Ох, ну и мороз! Градусов тридцать, не меньше! А ведь февраль уже, пора бы и потеплеть…
– Девушка, скажите, как мне Громову найти. Вы ее не знаете? Ольга Громова. Мне сказали, она тут живет…
Надежда замерла на месте, уставилась на мужика. Не иначе, муженек бывший пожаловал. И что ему, спрашивается, нужно? Мириться приехал?
Надежда подняла голову, смерила мужика взглядом королевы в изгнании:
– Допустим, я Громову знаю. А вам она по какому вопросу?
Мужик замялся. Ну точно, бывший. Вон, глаза прячет свои бесстыжие.
– По личному. Мне поговорить с ней нужно.
– И о чем это вы с ней говорить собираетесь? – Надежда надвинулась на мужика своим внушительным бюстом, так что тот попятился к машине.
– Мне… Я перед ней виноват… Прощения попросить хотел… Можете ее позвать?