Всегда с тобой
Шрифт:
— Значит, ты выманивал у своей бабушки пятьдесят долларов в неделю?
Он пожимает плечами.
— Почему?
Он смотрит на меня, интенсивность его взгляда заставляет кровь петь в моих венах — А ты как думаешь, почему?
Пожалуйста, скажи, что это потому, что ты любишь меня так же долго, как я люблю тебя. Я сглатываю.
— Так ты прочел мою записку?
Он коротко кивает, плотно сжав губы.
Я прижимаю книгу к груди.
— Мне действительно жаль. За все. Я должна была заступиться
Он пожимает плечами.
— Чувак был манипулятивным психопатом. Все верили, что я украл твои вещи, не только ты. Честно говоря, это выглядело довольно скверно.
— Он во многом убедил людей.
Я все еще не могу в это поверить. Реальность еще не до конца осозналась, и я не уверена, что это когда-нибудь произойдет. Я влюбилась в Джордана. По крайней мере, я так думала. И теперь он мертв.
Но я все еще вздрагиваю при каждой тени. Все еще оглядываюсь через плечо.
Но я знаю, что когда-нибудь я исцелюсь от того, что он сделал со мной.
Майлз дотрагивается кончиками пальцев до моей шеи, и я напрягаюсь. Пытаюсь выбросить из головы воспоминания о руках Джордана, тянущихся к моему горлу, о его пальцах, впивающихся в нежную плоть.
Но Майлз — это не Джордан. Его прикосновение нежное, легкое, как перышко, к все еще не исчезнувшему синяку.
Я сглатываю, кончики его пальцев подпрыгивают в такт движению.
Свет превращает его глаза в теплый мед.
— Ты самый храбрый человек, которого я знаю.
Для августа воздух благословенно прохладный. Он божественен для моей разгоряченной кожи.
— Нет. Ты.
Он качает головой.
— Даже близко нет.
— Еще раз спасибо, — бормочу я. — За то, что спас меня.
— Мы спасли друг друга. — Он наклоняется ближе. Так близко, что я почти чувствую его вкус.
Я вижу каждый дюйм его прекрасного лица. Темные волосы, падающие ему на лоб. Веснушки у линии роста волос, на подбородке и в уголках глаз. Мягкие губы, которые слегка приподняты. Темные глаза, которые заглядывают мне в душу — и понимают ее.
— Так ты прощаешь меня? — Шепчу я ему в губы.
Его дыхание отдает шоколадом.
— Только потому, что те брауни были чертовски вкусными.
Его рот опускается на мой, жадный и ненасытный. Наши рты приоткрываются, пробуя друг друга на вкус, как будто мы впервые откусили друг у друга шоколад после многих лет без сахара.
Через несколько секунд я лежу на спине, и его рука зарывается в мои волосы, а другая скользит вверх по рубашке.
— Боже, я скучал по тебе, — рычит он.
— Я Мэдлин, — поправляю я.
Он улыбается, прежде чем снова поцеловать меня, проскальзывая языком мне в рот. Его вкус заставляет меня застонать и сжать бедра. Я не думала, что можно так сильно хотеть кого-то, но я тосковала по нему с тех пор, как потеряла его.
Он мне не нужен, и я бы справилась без него. Но я хочу его.
Его рука скользит вниз по моим шортам, но я сажусь.
— Нам
— Ой, ты не хочешь пошалить на крыше на глазах у всего города?
— Нет, и я также не хочу, чтобы моя мать убила тебя.
Он встает и помогает мне подняться на ноги.
— Внутри тоже может убить.
Мы не успеваем далеко уйти. Мы даже не успеваем дойти до кровати, как я оказываюсь на нем сверху. Пол не может быть таким удобным, но он не жалуется. Просто держится за мои бедра, пока я прижимаюсь к нему, и стягивает рубашку через голову.
Он освобождает мою грудь от лифчика, небрежно отбрасывая его, и втягивает мой сосок в рот. Я хватаюсь за его волосы, продолжая покачивать бедрами взад-вперед по его твердой длине. Я не знаю, как я так долго обходилась без него. Как я могла убедить себя быть счастливой с той малостью, которую мог дать мне Джордан, когда все это время у меня могло быть все с Майлзом.
— Когда ты переезжаешь в свою квартиру? — он задыхается.
— В эти выходные.
— Я помогу.
Я прижимаюсь к нему сильнее.
— Какой джентльмен.
Он хватает меня за обе груди и сжимает.
— Нет. У меня есть скрытый мотив. Я не уйду.
— Хорошо. Я хочу, чтобы ты был там.
Он кладет руку мне между бедер, заставляя меня судорожно вздохнуть.
— Я хочу быть здесь.
Мы избавляемся от одежды за считанные секунды, и он опускается ниже, пока я не оказываюсь у него на лице. Еще один первый раз. Его язык умело лижет и проникает внутрь, заставляя меня извиваться, хныкать и вскрикивать, прежде чем он опускает меня обратно на свое тело.
Его твердая длина прижимается к моему входу, прежде чем он медленно скользит в меня. Мы стонем вместе.
Когда я приподнимаю бедра и резко опускаюсь обратно, он сжимает мою задницу. Наконец-то я могу скакать на нем так сильно и быстро, как мне хочется.
Я так и делаю.
Он сильно прикусывает губу, потирая мой клитор, и с каждым толчком мы оба становимся все ближе и ближе к краю. Он тяжело дышит подо мной, и его сердце колотится под моей ладонью.
Сердце, которое, я знаю, принадлежит мне. Так же, как мое принадлежит ему.
Он откидывает голову назад и делает глубокий вдох.
— Ты похожа на девушку моей мечты, но в тысячу раз лучше.
Я ухмыляюсь.
— Чем я лучше?
— Ты настоящая.
Возле дома Мариано мы с мамой натыкаемся на родителей Джордана.
У миссис Голдман опухшие глаза. Все остальное в ней, как обычно, собрано. Вы бы никогда не узнали, что ее сын только что умер.
Ходят слухи, что они скоро переезжают. Покидают свой прекрасный дом, где произошло так много ужасных вещей. Миссис Голдман уже подала в отставку с поста мэра.