Всегда только ты
Шрифт:
— Не только ты разочарована. Этому парню давно пора дать по яйцам, — я благодарю Джо, вернувшего мою карту и чек, который я размашисто подписываю. — Но да, я в порядке. Просто устала. Мне лучше пойти домой.
Не то чтобы я знала, как это произойдёт. Обычно я сама езжу везде и слушаю аудиокниги, чтобы скоротать уйму времени, которое провожу в лос-анджелесских пробках. Но вчера на моей машине загорелся индикатор, советующий проверить двигатель, так что она в автомастерской. Роб подвёз меня до «Луи», и я уверена, он с радостью отвёз
— Фрэнки, — говорит Рен. — Позволь мне подвезти тебя.
Я смотрю на Рена и для галочки награждаю его Фрэнки-взглядом. Его глаза сияющие, серые как туман — такой, который затмевает весь мир, кроме нескольких метров перед тобой, и заставляет сомневаться, где верх, а где низ. У меня так много раз возникало нервирующее ощущение, будто я могу просто затеряться в них.
— Пусть он подвезёт тебя, — говорит Уилла. Она улыбается, просовывая руки в рукава куртки. Райдер встаёт позади неё и помогает натянуть куртку на плечи, с любовью сжимает её руку и целует в макушку. Маленький, интимный жест, переполненный таким количеством любви, что мне кажется, будто я вижу то, чего не должна.
— Может, я немного подзабыла географию Лос-Анджелеса, — говорит она, — но Хоторн вроде по дороге. Мы переночуем у Рена, и он подвезёт и нас тоже. Будет танцевальная вечеринка в новом фургоне.
Моё внимание резко переключается на Рена.
— Ты купил фургон?
Щёки Рена краснеют, но он расправляет плечи.
— Да, блин, я купил фургон. Нет ничего постыдного в том, чтобы владеть Хондой Одиссей.
Уилла прочищает горло и улыбается, а плечи Райдера трясутся как будто от смеха. Он скрывает это, кашляя в кулак.
Я читаю в осанке Рена оборонительную позицию и тут же жалею о том, что раскрыла рот. Иногда такое случается. Я задаю вопрос, а люди слышат… нечто большее. Они слышат критику, осуждение или поддразнивание. Я уже сдалась и не пытаюсь объяснить, что мой мозг не настроен на такие нюансы, и я попросту не могу вплетать такие слои подтекста, даже если бы захотела… потому что люди слишком часто мне не верят. Они слышат отговорки, а не контекст. Так что я перестала пытаться и говорю себе не переживать из-за тех случаев, когда меня понимают неправильно.
Теперь лишь самые близкие ко мне люди знают настоящую причину, почему у Фрэнки сомнительные успехи с сарказмом и пониманием шуток. Почему у неё постоянно пассивно-агрессивное лицо и бесстрастная манера выражаться, почему она надевает беруши на игры, одержимо помешана на Гарри Поттере, рутбировых желейных мишках, статистике НХЛ, лингвистике, гетрах до колен, и носит одежду исключительно в чёрно-серо-белой цветовой гамме, среди всего прочего…
Аутизм.
— Ооо! — восклицает Уилла. — Чур, музыку выбираю я.
Смех-кашель Райдера внезапно превращается в стон.
— Когда Уилла
Уилла игриво пихает его в живот, затем хватает за подбородок и крепко целует в губы.
— Засранец-лесоруб. Ты просто напрашиваешься на ссору.
Он широко улыбается и обнимает Уиллу одной рукой, когда она опускается с цыпочек.
— Может, и напрашиваюсь.
Они идут перед нами, помахав напоследок остальной команде и своим семьям. Приятный ночной ветер проскальзывает в дверь, когда они выходят, и Рен делает шаг ближе ко мне. Он аккуратно снимает мою трость с края барной стойки, витиевато кланяется и преподносит её мне.
— Ваш скипетр, мой господин.
Я чувствую, как мои щёки растягиваются в редкой улыбке.
— До меня доходили слухи, что ты втайне фанат Шекспира, Бергман.
— Они все ошибаются, — он выпрямляется и улыбается. — В этом нет ничего тайного.
У меня вырывается удивлённый смешок, и улыбка Рена становится шире и ярче, чем полуденное калифорнийское солнце. Но в кои-то веки эта солнечная улыбка ни капельки не беспокоит данную ворчунью.
Глава 3. Рен
Плейлист: Erlend ?ye — For the Time Being
Проводив Фрэнки до двери (и получив напоминание в её бесстрастной манере, что она большая девочка, которая может дойти от машины до дома), я прыгаю обратно в фургон. Она запирается в своём канареечно-жёлтом бунгало на 133-й, и я вижу, как в прихожей загорается свет, а её силуэт становится короче по мере того, как она уходит глубже в дом.
Наслаждаясь своими супернавороченными заднеприводными камерами, я выезжаю с подъездной дорожки у дома Фрэнки.
— Итааааак, — Уилла улыбается мне, хлопая ресницами. Когда Фрэнки освободила переднее пассажирское место фургона, Уилла обняла её на прощание, запрыгнула на сиденье и теперь устроилась, глядя на меня. Потянувшись к регулировке громкости, она делает тише музыку Busta Rhymes.
— Слава богу, — бурчит Райдер на заднем сиденье. Он заново прикрепляет трансмиттеры своих имплантатов и вздыхает с облегчением.
— Ренни Ру, — Уилла наклоняется ближе. — Нам надо поговорить о Фрэнки.
Мои руки намертво стискивают руль.
— А что насчёт неё?
— Эм, ну то, как мне она нравится. Я хочу, чтобы она осталась. Мне нравится её сухой юмор, и то, что она знает всё на свете про Гарри Поттера, включая и последний кошмар автора в Твиттере…
— Что она теперь-то натворила? — спрашивает Райдер с заднего сиденья.
— Просто показала, что можно создать волшебный мир, переполненный сложными, отрицающими стереотипы персонажами, и всё равно быть феминистским разочарованием, не признающим транс-людей.
Я вздыхаю.