Всегда война: Всегда война. Война сквозь время. Пепел войны (сборник)
Шрифт:
– Слышать такое от вас, ветерана рейхсвера, прискорбно. Это вот эти молодые волчата еще не напились крови и не знают, что за все рано или поздно придется заплатить. Но вы же видели, как и чем закончилась для Германии Первая мировая война. Каким опустошением. И эта война будет не лучше. Это вам не Европа. Здесь видели и татарское нашествие, и тевтонский орден, и поляков, и французов. Результат один. И все они начинали так же. Жгли и убивали местное население. Не повторяйте ошибок. Вы же солдат, а не палач.
– Другого ответа от коммуниста я и не ожидал. Но вы не вызовете у меня сочувствия. Ваша пропаганда на нас не действует. У вас только один выход – содействие доблестным немецким войскам, а эти селяне заплатят за тех немцев, которых вы посмели убить за последнее время.
– Я не убивал, а уничтожал противника, я – русский офицер, это моя обязанность перед моей Родиной.
– Что ж, я рад, что мои солдаты пали от руки достойного противника. Но вы за это ответите, и не здесь.
– Знаете, недавно слышал анекдот, про еврея в Красной Армии. Позволите рассказать?
– Про еврея анекдот? Что ж, извольте, немного времени у нас есть.
– Еврей захотел получить медаль и, подойдя к комиссару, спросил, как это можно сделать, тот ответил, что нужно принести немецкий пулемет. Еврей согласился и ушел. Вернулся через неделю, принес пулемет и получил медаль. Решив, что медаль – это мало, решил получить орден, на это комиссар сказал, что нужно принести немецкую пушку. Проходит день и еврей притаскивает немецкую восьмидесятивосьмимиллиметровую зенитную пушку. Решив, что орден – это мало, решил получить звание Героя Советского Союза, на это комиссар сказал, что нужно пригнать немецкий новый экспериментальный танк. Еврей согласился и на следующий день пригнал танк. Когда еврея наградили, комиссар его спросил, трудно ли было захватывать немецкую технику, на что тот ответил, что самое трудное было найти в немецкой армии еврея, а все остальное очень просто.
Немцы слушали внимательно, и раздалось несколько смешков. Все-таки другая культура. Наше чувство юмора для них не понятно.
– Да, неплохая история. Но к чему вы это рассказали?
– А вы так ничего и не поняли. Про вас русский народ складывает анекдоты. Над вами уже смеются. И что вы бы ни делали, вас презирают и над вами смеются. Вы не победите. Вы уничтожите много беззащитных людей, вы ж на это способны, но запомните, когда советские танки будут в Берлине, вашим близким и родным придется ответить за все, что вы здесь натворите. И уж поверьте, отвечать придется по максимуму, потому что защитить вы их уже не сможете, к тому времени будете гнить в земле, так как найдете свою смерть здесь, на российских просторах. Глядя на вас, мне приходит только одна мысль – где мы вас столько хоронить-то будем.
Такая длинная речь забрала много сил – все-таки ранение было не из легких. Голова закружилась, и лоб покрылся испариной.
– Капитан, вы серьезный противник, но у вас не получится противостоять немецкой военной машине, мы это доказали всей Европе.
– Европа – это не показатель. Карликовые, погрязшие в самомнении, буржуазные государства. Стойкости и самоотверженности от них ждать как-то стыдно. Здесь вы уже на своей шкуре ощутили, что это будет другая война. Это только начало. Вы даже не представляете, какую услугу оказываете Красной Армии. Благодаря вам армия освобождается от генералов мирного времени, которые больше опасны не столько для вас, сколько для самой Красной Армии. И процесс замены на более инициативных и талантливых идет. Скоро вы ощутите качественное изменение вашего противника. Ждите и бойтесь.
Я пошатнулся. Сзади подошли два солдата и стали меня держать под руки. Причем схватили так, что от боли в глазах потемнело.
Все-таки последнее слово оказалось за немцем.
– Эту дискуссию мы продолжим позже и в другом месте. – И он дал команду солдатам, которые потащили меня к машинам.
Когда голова дернулась, по глазам мелькнул красный отблеск. Немцы не обратили внимания, вот только я понял, что это такое – лазерный целеуказатель. Из леса кто-то мне давал сигнал, что он рядом.
Но тут за спиной кто-то крикнул:
– Фоер.
Загрохотал пулемет, к нему присоединился еще один и отрывисто захлопали винтовки. Я попытался вырваться и повернул голову в сторону, увидел как люди, собравшиеся возле амбара, полосуемые пулеметами, валятся друг на друга. Как от струи огнемета вспыхнул амбар с детьми. От такого у меня помутился рассудок. Вырываясь из цепких рук эсесовцев, я кричал, ругался, пока один из конвоиров не вскинул винтовку, чтобы прикладом оглушить меня.
– Суки, всех положу. Пощады не будет. Хана вам, я же вас козлов зубами рвать буду.
Но тут ситуация изменилась. Оба пулемета разом замолчали. Конвоир, замахнувшийся винтовкой, упал на бок, забрызгав меня кровью из простреленного горла. Второй чуть замешкался, только втянул голову в каске в плечи и, громко вздохнув, упал на спину и засучил ногами. Снайперский огонь со стороны леса резко изменил расстановку сил. Оба пулеметчика были убиты. Хауссер, который любовался расстрелом из бронетранспортера, получив две пули в грудь, свесился через борт и не подавал признаков жизни.
Немцы попытались обстрелять лес из всех стволов, но в особенно крупную группу немцев попал выстрел из РПО, разметав человек двадцать в разные стороны. Из леса застучал так привычно знакомый пулемет Калашникова, и вторили ему несколько совершенно не-обычных здесь автоматов Калашникова. Несколько раз хлопнули подствольные гранатометы.
Оккупанты из загонщиков и карателей сразу превратились в дичь, которую методично уничтожали опытные охотники.
Но нападавшим, к сожалению, противостояли не тыловики, а неплохо подготовленные и обстрелянные солдаты элитной дивизии. Несмотря на плотный и точный огонь, большая часть успела рассредоточиться и оказать ожесточенное сопротивление. Бой переходил в затяжную фазу, где численный перевес обороняющихся имел подавляющее преимущество и разгром немногочисленных, засевших в лесу стрелков был только делом времени.
Но ситуация стала развиваться совершенно необычно для немцев. Несколько выстрелов из противотанковых гранатометов уничтожили все бронетранспортеры, которые служили неплохой позицией и защитой для немцев от огня снайперов. В довершение всего с правого фланга затявкал автоматический гранатомет, который густо накрыл импровизированную позицию немцев серией взрывов. А еще один выстрел из РПО поджег и разметал сразу два грузовика. Попав под накрытие минометного огня, немцы как хорошо подготовленные солдаты сразу стали рассредоточиваться и отступать, чтобы выйти из зоны поражения, и попадали под плотный огонь пулемета и снайперов. Занятые насущными делами, более свойственными солдатам, немцы уже не обращали внимания на оставшихся в живых жителей деревни. Многие разбегались, но особенно стойкие бросились к горящему амбару спасать детей.